Стажер Ли Су Джин
Шрифт:
Но, как бы да… Спорить с преподавателем было бессмысленно, хотя бы потому, что он сейчас действительно прав.
— Следующие двадцать минут я запрещаю тебе прикасаться к инструменту. — строго произносит он. — Иначе все следующие три занятия будешь переписывать все симфонии, которые есть в нотной тетради. Понятно?
— Но тогда писать тоже будет неудобно, — задумчиво произношу в ответ. — Разве нет?
— Верно. — тоже изобразив мысленную деятельность на лице, соглашается он. — Получается… Ты будешь первым моим учеником, которого я научу писать на нотном листе
— Хорошо, сонсэнним, — слегка улыбнувшись в благодарность, делаю поклон мужчине.
///
[Полтора часа спустя. Третий этаж. Зал для тренировки вокала]
— Ты, впрочем, как всегда, Су Джин, без изменений, — скривив губы, произносит преподаватель. — Два балла из пяти, господа, а вы что скажете?
— Согласен с вашей оценкой, — произнёс руководитель преподавательского состава, господин Бо. А стоящий рядом менеджер Мун, только кивнул.
Занятия по вокалу проходили в большом зале, в котором стояло несколько музыкальных инструментов и встроенная в стену комната для звукозаписи. Хотя в данном случае, она служила, как экзаменационная комната для прослушивания трейни, и была оформлена под минимум для таких функций.
Я же, выйдя из комнаты со звукоизоляцией, испытывал довольно сложные чувства.
Начать стоило с того, что первым заданием на уроке были дыхательные упражнения и распевка, после чего под сопровождение камер, господин Бо объявил новое командное испытание, которое в этот раз должно было пройти в индивидуальном формате.
Заходим, поём с листочка под музыку, получаем балы и сваливаем. Всё просто.
Но для меня всё было несколько по-другому. Я только что впервые пробовал, голосовыми связками Су Джина что-то спеть или испытать вокальными упражнениями его голос.
И… Очевидно, подозревал, что ничего нового не услышу. Однако в процессе занятия, начал замечать всё больше и больше интересных деталей.
Когда я только попал в этот мир, слышать свой собственный голос было до ужаса непривычно. Но со временем я перестал зацикливаться на этом. Сейчас же я внезапно осознал, что разговариваю почти в том же тембре и манере, что и в своей прошлой жизни. Возможно, это не настолько очевидно, чтобы окружающие заметили, но вполне достаточно, чтобы найти некий баланс — нечто среднее между собой прежним и нынешним.
Но самое первое несоответствие, которое я словил ещё в больнице, было связанно с особенностями голоса Су Джина и моего.
В прошлом я бы мог похвастаться только его глубиной и… Да и всё, мне он казался не особо-то интересным, поэтому, походив где-то месяц на занятия, я их забросил и по большей части умел работать с вокалом, только на этапе, даже не записи, а всего лишь аранжировки.
Но вот тембр Су Джина… Он был, как и прошлый владелец тела, слишком нестабилен. Или лучше сказать… Гибок?
Да, он был очень гибок, но вместе с тем слово «расшатан» ему даже подходит больше.
Как и прошлый хозяин тела, характер которого напоминал мне невротика, так и его голос
Когда я пытался хоть что-то спеть, звуки из гортани постоянно хотели перейти на хрип и дрожание. Словно сейчас случится надрыв и я враз охрипну. Но по внутренним ощущениям, я понимал, что со мной всё в порядке и это не так.
Я не испытывал никакого напряжения и внутренне понимал, что это скорее отсутствие практики, чем что-то ещё. Глубину и бас я мог поддерживать просто по привычке, но вот со всем, что выше начинались одни проблемы.
У Су Джина был мощный и яркий баритон, который укладывался ещё и в диапазон тенора, который… Хреначило во все стороны. По-другому я это описать не мог. Никакой постоянности или академической постановки. Неудивительно, что местный учитель только кривился от такого.
Но я помнил, у кого был похожий голос. Пусть и сравнение было ужасным, потому что это была певица, а не певец. Но похожие особенности голоса я слышал у Ado, японской исполнительницы. С яркой эмоциональной окраской в её вокале. Не считая того, что голос Су Джина охватывал ещё и бас и был, очевидно, мужским, самую ближайшую аналогию я мог привести только с ней.
И да, с таким голосом Су Джин, действительно много чего мог исполнить.
Так, продолжая раздумывать над очередным открытием о самом себе, я прошёл к скамейке, где сидели остальные трейни и айдолы.
///
Я прохожу в зал, где сидят остальные айдолы.
— Ю Ран, — слышу, как учитель подзывает к себе следующего стажёра.
Первое на что натыкаюсь — сверлящий меня взгляд Ю На, которая, скрестив руки и поджав губы, словно сосредоточенно ведёт мысленный процесс на мой счёт.
— Хочешь что-то сказать? — сев на свободное место, интересуюсь у неё.
— Хотела подбодрить, — говорит она, не спуская с меня взгляда.
— И как?
— Ощущение, что чтобы я не сказала, тебе и так плевать на свои балы.
— Ну что ж, — пожимаю плечами, доставая из кармана своего рюкзака телефон с наушниками. — Ощущения тебя не подводят.
— Пф, — фыркает она и уводит взгляд в сторону. — Ещё бы. Всё-таки я уже столько лет состою в группе. Имеется опыт.
— Молодец, — киваю ей в ответ и надеваю наушники. После чего откидываюсь на стену и пока очередная девушка-стажёр пытает выбить себе высокие баллы, чтобы вытянуть свою команду, включаю свою же мелодию.
Да, она была довольно сырая и вместо полноценной группы инструментов, сыграна только на фортепиано. Но даже так, мне было полезно её послушать, чтобы лучше разобрать сделанные ошибки, и подумать какие ещё костыли я могу придумать, чтобы её улучшить.
«Промахнулся с ритмом», — слегка скривившись, даю сам себе оценку в одном моменте.
— Дай, — внезапно выцепив у меня один из наушников, Ю На садиться рядом на скамейку. — Мне тоже скучно. Да и ты кривишься так забавно.
— А вдруг у меня играет, один из последних треков вашей группы? — подняв бровь, спрашиваю я, девушку, которая неприлично близко для здешнего общества, устроилась возле меня. — И я кривлюсь из-за того, что его сейчас слышу?