Стебалово
Шрифт:
Поманив пальцем бармена, Серафим положил на стойку фоторобот: характерный черный профиль на фоне белой стены.
– Не понимаю, что это, - прикинулся валенком бармен, бросив быстрый испуганный взгляд на карточку.
– Мне нужна эта женщина, - сказал Серафим.
– Это ж е н щ и н а?
– продолжал валять дурака бармен.
– А ты что подумал? Ворона?
– Серафим просунул под фоторобот преступницы десять баксов.
Бармен загадочно ухмыльнулся:
– Дайте-ка, еще раз погляжу...
–
– Ее зовут Эммануэль. Она мне нужна.
– Серафим добавил к червонцу червонец.
– Всем нужна Эммануэль, - двусмысленно заметил бармен, отводя вороватый взгляд к винным бутылкам. Под карточкой появилось еще десять баксов. Взяв в руки бутыль, виночерпий посмотрел на свет, сколько вина осталось на дне, и вздохнул:
– Очень мало.
Серафим добавил.
– Мало...- повторил бармен, не оборачиваясь.
Убрав со стойки сорок баксов, Серафим кинул полтинник одной купюрой и подвел итог:
– Достаточно.
– Пожалуй, - согласился бармен, повернув лицо к клиенту.
– Но при одном условии.
– О'кей.
– Я вам говорю, где скрывается Эммануэль...
– А я ей не говорю, кто ее заложил, - кивнул Серафим.
– А вы смышленей, чем я сначала подумал, - похвалил бармен, спрятав деньги в карман.
– Сначала почему-то все принимают меня за остолопа.
– Серафим с сожалением посмотрел на кровавый подтек, оставшийся на полу от Шмона.
– Потом, увы, бывает слишком поздно.
– Поздно бывает что?
– Посмотреть правде в глаза.
– Да...- Бармен покачал головой.
– Жизнь так скоротечна. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
– Да...- Серафим неожиданно взял бармена за шкирку.
– Где Эммануэль, фуфло?! Долго еще мне будешь баки заливать?!
– О'кей, - опомнился тот.
– Как выйдете из первого зала, проходите с левой стороны второй, спуститесь в третий, подниметесь в четвертый, по правой стенке дойдете до пятого - там увидите черную дверь. Если Эммануэль здесь, то она за этой дверью...
Она сидела за огромным черным столом перед литровым стаканом молочного коктейля, к которому постоянно тянулись ее большие жадные губы, покрытые густым слоем черной помады, раскладывала перед собой мудреный пасьянс и отдавала компетентные распоряжения заведующему производством. Николай Стервятник беспрекословно внимал указаниям хозяйки и что-то быстро помечал в толстой книге расходов.
– В коктейль "Старый мудак", - ворчала Эммануэль, - постоянно не доливают "Старого Таллина", а перцу и горчицы
кидают столько, что хоть зенки руками придерживай.
– Только ради потенции старых мудаков, - заметил Стервятник.
– Довольно им повышать потенцию,
– Разберемся, Эммануэль.
– Ты разберись, Стерва, разберись, голубчик. А правда, что ль, бармен Иезуитов помочился в пивной баллон?
– Впервые слышу.
– А ты прислушайся.
– Хорошо, Эммануэль.
– Всякое болтают. Прислушайся, принюхайся, с этим тоже разберись.
– Обязательно.
– Кого за таким делом, короче, замету - руки с хреном поотрываю на месте. На фарш пущу. Поработают мне барменами!
– Да уж, Эммануэль.
– Как идет люля-кебаб из Наримана, дорогуша?
– Улетает в два счета.
– Хватает курдючного жира?
– Девяносто граммов на полтора килограмма Наримана, Эммануэль.
– Ништяк. А в меню что записано?
– Люля-кебаб "Директор рынка".
– Разве Нариман директор рынка?
– Директор овощебаз, Эммануэль.
– А ты, балда, почему изменил название?
– Название сохранилось от Сулеймана. Сулейман был директором рынка и хорошо у нас пошел за люля, Эммануэль.
– А если, не дай черт, проверка, Стерва? Что я им скажу?
– Проверка была вчера.
– Не засекли Наримана?
– Нет.
– Тогда фиг с ним, заряжайте за Сулеймана, пущай будет директором рынка. И правда, благозвучней директора овощебазы.
– Поэтому и сохранили в меню.
– Шаришь, Стерва, - похвалила хозяйка.
– Чья кровь идет в кровяную колбасу?
– Кровь Бешеного, Эммануэль.
– Куда делся Яростный?
– Спекся.
– Давно ль?
– На прошлой неделе.
– Херово.
– Такова селяви.
– Надо что-то придумать. С прошлой недели идут жалобы на кровяную колбасу.
– Идут, Эммануэль.
– Говорят, жрать невозможно - обратно лезет... Ты давай так: кишки и шпиг пусть пока останутся от Бешеного, а на кровь я распоряжусь забить свежего быка. Посмотрим.
– Посмотрим, Эммануэль.
– И убери из меню маринованного змея Панфилова. На хрен он мне встал? Сам видишь, его никто не хочет.
– Никто, Эммануэль, - согласился завпроизводством.
– Не идет Сашка Панфилов.
– Насильно мил не будешь, кинь его псам, Стерва.
– Сегодня же кину.
– Да!
– вспомнила Эммануэль.
– Ты уволил молодого повара, о котором я говорила?
– Еще нет.
– Почему?
– Скользкий, зараза, не подступиться.
– Знаю, что скользкий, Стерва. А у тебя работа такая, ходить там, где скользко, за то ты и деньги гребешь, милок. Чтобы сегодня же пустил его на дешевые котлеты. Иначе невозможно работать: всю кухню мне заблевал, впечатлительный! Куда это годится? Скользко, зараза!