Стебалово
Шрифт:
Маша Типовашеева, доставленная Шариком и Мариком на виллу Серафима, являла собой образец редкой красоты и удивительной глупости. У нее, например, была самая короткая память среди жителей Отвязного края, самая красивая грудь, смазливая мордашка и рекордно возбуждающие ноги. Чуваки западали на мисс края быстро и плотно, для этого ее было достаточно хотя бы раз увидеть на телеэкране. Сила притягательности Маши считалась магической и необъяснимой. К тому же девушка обладала волшебным даром забывать всех предыдущих любовников сразу после оргазма, поэтому любой
Далеко не просто складывалась первая ночь у Маши и Серафима. Пока убийца не обкатал девушку, как того требовали неумолимые законы естества, она умудрилась трижды вспомнить Лысого (даже поставить его в пример), дважды - как ей было классно, пока два орангутанга (Шарик и Марик нагнали на бедняжку панический ужас) не доставили ее к аллигатору (Серафим поначалу казался ей чудовищем, заточившим в клетке принцессу) и один раз предъявила претензии по поводу запаха, исходившего изо рта убийцы, только что вернувшегося из "Каннибала".
Дело было так. Серафим предпринял попытку ее поцеловать, однако Маша сразу что-то заподозрила. Со смешанным чувством омерзения и страха она принюхалась к новому любовнику:
– Чем от тебя разит?
– Глаза Маши округлились.
– Я выпил, - сказал Серафим.
– Немного. Сто грамм водки. Я ведь ищу работу. А у нас знаешь, ни одна лажовая халтура не попрет, пока ты не ухерачишься с начальством до чертиков. Это я еще мало выпил. Помню, с Лысым...
– От тебя разит не водкой, - догадалась Маша, перебив Серафима.
– От Лысого постоянно несло водкой, но никогда...
– Чё это ты вспомнила Лысого? Забудь его сейчас же!
– перебил Серафим.
– Живи настоящим.
– Я пытаюсь, Серафим. Но у меня ничего не получается: ты же сам вспомнил Лысого.
– Извини.
– И этот жуткий запах!
– Изо рта?
– Да, да, изо рта! Из твоего рта! Что... что ты... ел?
– Шашлык.
– И все?
– А что еще?
– Разит так, словно ел бизнесмена.
– Да, шашлык был деловой. Мне понравилось. А тебе нет?
– Нет.
– Ладно, я больше не притронусь к бизнесменам, - пообещал убийца.
– Правда?
– Да. Расслабься.
– Я пытаюсь, Серафим. Но у меня ничего не получается. Ты ведь даже не спросил, хочу ли я видеть на тебе эту калошу?
– Это гандон. Чтобы не было детей-мутантов. Я же тебя совсем не знаю…
– Боже!
– Успокойся.
– Сними его сейчас же!
– Как скажешь.
– Ну?!
– Заело, блин...
– Ко мне еще никто не влезал в калошах! Никогда! И вообще, я должна тебе признаться…
– В чем?
Я еще девочка, Серафим. Маленькая, неопытная девочка.
– Хватит пороть
– Прямо сейчас?
– Да, да!
– Ну, типа того.
– Значит, поехали…
Отделавшись от презерватива, Серафим старательно загнал движок между двух роскошных заготовок мисс Отвязной и, нежно покачиваясь взад-вперед, стараясь не дышать Маше в лицо, накачал ее до потери памяти.
– ...Потрясно, - похвалила Маша, когда убийца закончил.
– Я же говорил: будет приятно. Понимаешь, - Серефим закурил, - я такой человек, что если я чё-та обещаю, я это делаю профессионально. А ты сразу: «Я девочка! Мне пять лет!» - Он помахал веером из пальцев и широко улыбнулся. Это была улыбка настоящего мужчины, с блеском исполнившего половые функции.
– Кайфово, - согласилась Маша и тоже закурила.
– Уютно с тобой, Маня, - удовлетворенно заметил Серафим.
– Обещай мне, - попросил он.
– Что, милый?
– Обещай никогда не трахаться с Лысым.
– А кто такой Лысый?
– не поняла Маша. (Да, ее вдули до потери памяти.)
Серафим расхохотался. Он знал, что у Маши Типовашеевой не все дома, но и мечтать не смел, что до такой степени.
– Милый, - она растерянно похлопала ресницами, - что с тобой?
– Маша, я тебя обожаю!
– Убийца с нежностью погладил ее шею.
– Ты лучшее, что мне только попадалось между ног.
– Правда?
– Сейчас позвоню Лысому...
– Не уставая хихикать, Серафим взял с тумбочки мобильник.
– Еще раз поблагодарю...
– Серафим!
– Ну?
– Кто такой Лысый?
– недоумевала Маша.
– Ха-ха-ха-ха! Сейчас...
– Он набрал номер.
– Большая скотина, если честно.
– А ты?
– А я больше.
Маша польщенно обняла Серафима за плечи. Услышав короткие гудки, он бросил трубу на место:
– Занято. Потом перезвоню.
– Когда ты вдруг понял, что любишь меня?
– спросила Маша.
– Давно, - ответил он.
– Это было как озарение или как влечение?
– Да хрен его знает. Думаешь, я тогда во что-нибудь врубался?...
– Серафим задумался.
– Это было первого мая прошлого года.
Вернее, в ночь с тридцатого на первое.
– Ты так классно все помнишь?
– Еще бы! Первое мая прошлого года, Вальпургиева ночка, конкурс красоты на Главной городской арене!
– И как это тебе удается?
– Маша бестолково покачала головой.
– Я бы ни за что не запомнила первое мая прошлого года. Даже если б меня напрягли.
– Ну, если ты не помнишь того, что случилось вчера, кто тебя напрягает помнить первое мая прошлого года?
– А вчера что-то случилось?
– Да всякая ерунда... То ли дело, первое мая прошлого года: грандиозный конкурс красоты, самые конкретные телки края, сногсшибательное шоу! Жаль, что ты ни фига не помнишь.
– А ты расскажи - я послушаю.
– Ну, короче, Лысый и городская администрация ежегодно первого мая устраивают праздник всех тунеядцев и новых русских, чтоб пролетариату жизнь медом не казалась... Я тогда второй год пахал на Лысого. Только замочили, значит, Контрабаса...