Стефан в гостях у ведьмы
Шрифт:
Стефан двинул ему в челюсть и громко свистнул. Мимо тут же вниз на равнину ринулся яворонский отряд. Они вовсе не остались в лесочке, как казалось, а ползли по пятам за своим господарем и шляхтичем-предателем. Стефан все просчитал, теперь лишь от мастерства воинов зависел успех дела. Последний раз взглянув на лежащего без сознания Банькова, Каменецкий дал наказ одному из казаков стеречь его, и с оголенной саблей кинулся догонять своих.
Глава XXIII. Стеклянные глаза
Бой был коротким и больше походил на бойню, грозные
Освобожденные работники сбивчиво рассказали, что их согнали из ближайших сел, и они трудились не покладая рук более трех месяцев, забросив собственные поля. Трех месяцев! Чужаки хозяйничают в землях господаря, а люди уже не ждут помощи. Внутри Стефана клокотала ярость, попадись сейчас под руку этот Вепрь, и он, не раздумывая, свернул бы ему шею. Может это все же Баньков?
— Яшку тащите, допрашивать стану, — рявкнул господарь.
Под руки привели помятого и слегка шатающегося Якова.
— Я ничего не скажу, хоть железом каленым жги, — снова с поразительным спокойствием, словно правый, заявил юнец.
Взятые в плен несколько волков оказались южанами-альтами, они, испуганно вращая глазами, быстро лопотали по-своему и ответить на интересовавшие Стефана вопросы не могли, а может не хотели, делая вид, что не понимают.
— Там у них узник какой-то, — указал один из местных работников на деревянный сруб, затертый между скалами и запертый тяжелой дверью, — туда еду носили.
Сердце Стефана прыгнуло — если там тот, о ком он думает, то сейчас раскроется секрет оборотня, чью личину удалось натянуть Вепрю темным приворотом. Не глядя по сторонам, Стефан первым кинулся к узилищу, ударом рукояти сабли попытался сбить замок, но тот оказался слишком крепким. На помощь хозяину подбежал Михась и трофейной секирой сорвал петли. Дверь распахнулась. Вначале в полумраке ничего не было видно, глаза долго привыкали, прежде чем увидели копошащуюся в углу тощую фигуру.
Стефан подлетел к узнику, торопливо откинул спутанные волосы с осунувшегося лица, на него безумным взглядом загнанного в западню зверька смотрел… Франтишек?! Франтишек Шьвеца!!!
— Убейте меня уже, сколько можно измываться, убейте! — заорал пленник.
— Франтишек? — пробормотал Стефан, чувствуя, как от волнения сводит живот. — Ты что здесь делаешь? Ты меня узнаешь?
— Я вас не знаю, убейте меня, убейте! — продолжал орать узник, вращая глазами.
— Тише, тише, — Стефан, отобрав секиру у Михася, уголком лезвия начал ковырять защелку кандалов, — тише, мы пришли тебя освободить, все закончилось, враги повержены, мой мальчик, все будет хорошо.
— Королевич! — вдруг радостно вскрикнул Франтишек. — Я узнал вас! Без волос, но узнал. Я читал ваши стихи здесь, по памяти, чтобы не сойти с ума! «А лебеди не могут в одиночку, им видно воли мало без любви…» Помните? А вы меня сами спасли! — юноша принялся целовать край жупана освободителя.
— Ну-ну, тише, тише, перестань. Все теперь хорошо будет, — отстранился Стефан, странное место для встречи с поклонником.
Каменецкий повел пленника за руку
И в прежнем облике Франтишек-оборотень не отличался здоровым цветом лица, а теперь реальный Франтишек Шьвеца напоминал бледную тень самого себя, а еще, что особенно ужасало, парень был абсолютно седым — белые тонкие пряди свисали неровными краями, делая бывшего узника молодым старичком. От яркого света он никак не мог открыть глаза, щурясь и постанывая.
— В тень ведите, в тень, — приказал Стефан. — Ну, полюбуйся, твоя же работа, — кивнул он Банькову.
— Кто это? — меняясь в лице, произнес Яков.
— Друг твой, Франтишек, или не узнал, или вовсе и не друг? — зло сплюнул на землю Стефан.
Узник с трудом приподнял тяжелые веки, внимательно обвел взглядом собравшихся и уставился на бывшего товарища:
— Яша? — Франтишек слабо улыбнулся. — Я знал, что ты меня вызволишь, знал, что придешь. Это ты королевича привел! Спасибо, спасибо!
Яков шумно втянул в себя воздух, а потом на нетвердых ногах побрел к узнику, сел перед ним на колени, рассматривая друга, как незнакомца.
— Это не Франтишек, Франтишек т-там, в Яворонке, п-просто похож, — сильно заикаясь, заговорил Баньков. — Это об-бман!
— Яша, ты что? Это же я?! — возмутился Шьвеца.
— Франтишек в Яворонке, — упрямо повторил Баньков. — М-мы с ним п-попрощались.
— Да ну? — хмыкнул Стефан.
— А этот просто похож, п-просто похожий. Вы все здесь самозванцы! — выкрикнул Баньков в отчаянье.
— Ну скажи, скажи ему что-нибудь, что можете знать только вы двое, — подсказал растерявшемуся Франтишеку Стефан.
— В семь лет пан учитель выдрал Яшу вместо меня, это я тогда свечу опрокинул, а тогда болел, слаб был, ну Яша и сказал — я турнул. Его тогда крепко выдрали, мне так стыдно бы…
Он не договорил, Яков сгреб дружка в охапку и судорожно зарыдал. Какое чутье подсказало Стефану, что Баньков — такая же жертва обмана, как и он сам, что тот не хладнокровный пособник злодея, а запутавшийся подросток, этого Стефан и сам не мог сказать. Здесь либо доверяешь своему внутреннему голосу, либо нет.
К вечеру по небу побежали суетливые облака, а из-за окоема со стороны моря начала наползать огромная темно-синяя туча. В воздухе запахло грядущим дождем. Сердце Стефана рвалось в обратный путь, пальцы покалывало от нервного напряжения, но выезжать в грозу и в ночь было неразумно. Об этом нудно твердил Михась, и Стефану пришлось смириться. Работников распустили по домам, сам же отряд занял деревянные казармы перебитых людей-волков. Здесь имелись и запасы еды, и сухие дрова.
Франтишек спутанно рассказал, что во время стоянки у моря, когда Стефан беспечно любовался побережьем, а все мирно отдыхали, парень решил отойти по нужде, его кто-то ударил сзади, он потерял сознание, а очнулся связанным в тряской телеге. Странные люди, говорящие на неведомом языке, затолкали пленника в сырую лачугу и приковали на цепь. Вот и все, больше Франтишек ничего не мог рассказать. Кормили его скудно, лишь бы не помер, на вопросы не отвечали. В последнее время парень призывал только скорую смерть, потому что потерял надежду на вызволение.