Стеклянный дворец
Шрифт:
– Сигнал стабилен, но плотность данных...
– Чего ты ждал от устройства, аналогами которого люди пользовались, едва спустившись с деревьев? Терпи, другой скорости не получишь.
– Не понимаю, как можно управлять машиной, которую невозможно почувствовать.
– Ты же как-то сумел .
– Меня не покидает ощущение, что я пытаюсь шевелить чужой мёртвой рукой, рассказывая слепому, каким образом нужно дёргать её за ниточки.
– А я просто
– Откуда ты знаешь?
– От поводка. Когда он растягивается - меняет электрическое сопротивление. А угол определяется механически.
– Ты восхитительна.
– Погоди с комплиментами, мы пятнадцать метров с трудом прошли. С такими темпами продвижения застрянем здесь на несколько суток.
– Мы и без того здесь застряли и я даже знаю, кто виноват, - буркнул он в ответ, но не слишком искренне: задача уже захватила его и громко требовала решения. Отступать теперь Декаурон бы не стал, даже получив дозволение комиссара.
Дрон, которому он уделял большую часть своего внимания, медленно полз к осевому тоннелю станции. Неказистый бочкообразный корпус выполнили из высокоплотного сплава и нескольких слоёв дополнительной пассивной защиты, в задачу которых входило не допустить к оборудованию внешние магнитные поля и любые излучения относительно низкой мощности. Руководил машиной фантастически сложный мозг, составленный из микрореле, пневматических вентилей и пьезоэлементов, подвешенный в амортизированном коконе и питаемый двумя независимыми насосами. Думать мозг не умел: обрабатывая основную программу из нескольких сотен строк и динамически переключаемые подпрограммы из нескольких десятков каждая, он едва справлялся с контролем основных систем дрона, занимая при этом половину его объёма. Следом за машиной тянулась катушка с двунаправленным акустическим кабелем, по которому циркулировали высокочастотные ультразвуковые импульсы. Именно его пропускная способность угнетала Декаурона, заставляя ощущать себя слепым, глухим и немым. Основными органами дрона стали осязание и эхолокация. Имелся дополнительный видеоканал, оснащённый простейшей камерой с минимумом электронных и полным отсутствием интеллектуальных компонентов, который передавал сигнал по отдельному кабелю. Этот канал был полностью изолирован от прочих систем и выдавал плоскую картинку с разрешением триста на триста точек.
Изображение выглядело отвратительно. Почти лишённое цвета, дрожащее и размытое, оно давало лишь общее представление о том, что происходит прямо по курсу. Напрямую использовать видеоканал для управления воспрещала наскоро составленная инструкция - картинку следовало согласовывать с данными, полученными от акустической локации и растущих из торцевых концов дрона щупов, самые длинные из которых достигали нескольких метров. Движение осуществлялось за счёт нескольких "ложноножек", поочерёдно клеившихся к внутренним поверхностям станции, а затем сокращавших мускульные волокна. Имелись и реактивные двигатели, но их, в силу несовершенства системы управления, полагалось применять в крайнем случае.
Теоретически, конструкция позволяла двигаться намного быстрей, но на практике цикл управления растягивался до десятков секунд, которые требовались механическому мозгу на получение отклика от собственных органов, их последующую обработку, кодирование и передачу при помощи ультразвука. Декаурон сходил с ума от замедленного течения времени, но перепоручать задачу автоматике не желал. Больше всего
"Лезли внутрь с наглостью и любопытством высших существ. Обожглись. Теперь трусливо трогаем лапкой и готовы в любой момент отдёрнуть её назад."
Дроны наконец-то доползли до осевого тоннеля. Изображение с камер выглядело как чернота, размытая в центре лучом прожектора. Показания дублированных датчиков кружились на периферии внимания Декаурона: за ними следила отдельная суб-личность, и параметры среды до сих пор оставались в норме. Сравнение данных с теми, что получала Юэ, не выявляло значимых расхождений.
– Эхолокация тоннеля подтверждает данные с прошлой вылазки. Он действительно уже, чем полагается.
– Надо замерить остальные размерности. Проёмы шлюзовых камер, высоту стандартных модулей, диаметр технических каналов и шаг облицовки. По новой взять образцы, утерянные вместе с лабораторией. После этого вернуть дроны.
– Займёт много времени.
– У нас его хватает.
– Предлагаю двинуть один в технический сектор, второй - оставить заниматься сбором образцов и замерами. В любом случае, отправлять оба вниз слишком рискованно , а к взаимопомощи эти бочки не приспособлены.
– Поддерживаю. Вылетаем в тоннель?
– По синхронному таймеру, импульс в одну десятую.
– Принято.
Таймер, связанный триггером с двигателями дрона, повис на краю вторичного интерфейса, и Декаурон мысленным жестом отправил его идентификатор на внешний порт Юэ. Два мозга подключились друг к другу, цифры десятисекундного отчёта синхронно побежали к нолю.
Пуск. Короткие импульсы газа вытолкнули двух роботов в пространство тоннеля, ещё несколько - заставили их повиснуть вблизи его геометрического центра. Картинка на одном из планов восприятия Декаурона заметалась и снова сфокусировалась на уходящей во тьму вогнутой поверхности. Скобы и технологические выштамповки казались неясными пятнами, обшивка тоннеля поблёскивала в свете прожекторов.
– Юэ, такое впечатление, что тоннель выглядит странновато.
– Что именно странновато?
– Не могу понять, качество изображения слишком низкое. Словно что-то с текстурой поверхности.
– Проверь. Скорее всего, артефакты видео. Я направляюсь вниз, остальное на тебе.
Интерфейс управления дроном имитировал взвизг сирены.
" НЗПУ_0.2 _В_Х442+ ПОР_19.1...173.9 "
"Незапланированное ускорение. Потеря ориентации. В этот раз проблемы начались раньше."
– Юэ, что случилось? Вместе с твоим импульсом я...
– Дроны сцепились! Поводок сброшен, но зацепился за дата-кабель, если я всё правильно поняла. Тебя потащило следом.
– И почему всё не может идти штатным образом?..
– Потому что вся ситуация нештатная, Анарандэ.
– Попытаемся распутать?