Стекляный лабиринт

Сартинов Евгений Петрович

На свидание в тот вечер Астафьев так и не попал. Как это обычно бывает, Колодников столкнулся с массой неожиданных проблем. Ни Фомина, ни его заместителей на месте не было. После похорон Петренко все они, как подозревал Колодников, находились на даче одного из замов, подполковника Мамонова, - поминали покойного. Зам дежурного по городу наотрез отказался давать людей для охраны Орловой, сославшись на нехватку милиционеров.

– Сейчас пора отпусков, сам знаешь. Лишних людей вообще нет.

– Ты

что, не понимаешь, насколько это серьезно?
– настаивал Колодников.
– Может, снимешь пару бойцов с дежурства?

– Андрей, я все понимаю, но на это должен быть приказ кого-то из замов. Лично у меня никого нет. Знаешь, сколько штыков сегодня вышло у меня на разводе в патрульно-постовой роте?

– И сколько?

– Семь.

– Нихрена себе! А остальные где?
– ошеломленно спросил Колодников.

– Остальные протирают штаны в избирательных участках, охраняют эти долбаные бумажки!

– Бюллетени?

– Ну да. Половина участковых там же. И вот теперь я имею трех бойцов и одну патрульную машину. Случись что, и послать вообще не кого будет.

– Дурдом!
– вздохнул Андрей.
– Да, действительно, было в России две напасти: дураки и дороги, теперь стало три, еще и выборы добавились. Кого бы мне поискать?

– Ну, хотя бы Зиновьева найди, он дежурный сегодня, - посоветовал капитан.

– Где он, не знаешь?

– Да только отошел, посмотри в его кабинете.

В кабинете начальника следственного отдела Зиновьева не было, и Колодников отправился в путешествие по коридорам родного управления, толкаясь во все двери. Большая часть комнат была закрыта, в остальных Зиновьева либо не было, либо был, но ушел. Толкнув одну из дверей и убедившись, что она закрыта, майор хотел идти дальше, но, услышав неясный шум, остановился. Казалось, что в кабинете гудит растревоженный пчелиный улей, сопровождающийся легким позвякиванием стекла. В этом кабинете размещались районные участковые. Андрей осторожно постучал, и тут же пчелиный рой затих. Усмехнувшись, он постучал еще раз, сильно и требовательно. Отчетливо стали слышны приглушенные переговоры. Наконец дверь приоткрылась, и в проеме показалось круглое лицо участкового, капитана Фортуны. Обычно добродушное, сейчас оно выглядело испуганным, но, увидев майора, участковый облегченно вздохнул:

– Фу, блин, это ты, Андрюха. А мы уж думали, снова Мамонов отдел шмонает.

– А что, было, что ли уже?
– удивился Андрей.

– Ты что, на прошлой неделе знаешь, как нам всем тут пистон вставил? До сих пор враскорячку ходим. Заходи.

В небольшом, три на четыре метра, кабинете было накурено и многолюдно. Кроме Фортуны там разместились еще участковые - Мысин, Демин, Панченко и майор Мазуров. Все приветствовали Колодникова со вздохом облегчения.

– Как вас Мамонов запугал, - съехидничал майор, по очереди пожимая присутствующим руки.
– У нас в третьем отделении он не так бушует.

– Ты чего, знаешь, как лютует?
–

продолжал Фортуна, усаживаясь за стол. Капитан был чистокровным молдаванином, но семья его давно жила в Кривове, и будущий участковый родился здесь. По-молдавски он не знал ни слова, но любил козырять своим происхождением и даже получил кличку Молдаванин.
– Как у Фомина начало пошаливать сердечко, Мамонов спит и видит себя на его месте.

Здороваясь, Колодин задержал руку Мазурова:

– Как здоровьишко, Иван Михалыч?

– Твоими молитвами. Подлечили немного.

– Ты бы пока воздержался, - опер кивнул на стол, где красовалась уже початая бутылка водки.

– Да ты чего, Андрей! Я даже не пригубил. Сижу, разговариваю просто. Я даже курить бросил.

Фортуна уже протягивал Колодникову полную рюмку.

– На, Андрей, помяни Антон Иваныча Петренко, старого сыскаря.

От подобного предложения отказаться было нельзя.

– Давай, хороший был опер, настоящий волкодав.

Колодников выпил, закусил бледной, безвкусной сосиской из вакуумной упаковки и спросил у присутствующих:

– Зиновьева здесь не было?

– Нет, а что?
– удивился Фортуна.

Колодников коротко изложил суть проблемы, чем вызвал шквал обсуждения, и Фортуне пришлось даже шикнуть.

– Тихо вы! Не дай боже завалится кто из начальства, - сказал он, смешно округляя глаза.

Наведя порядок, капитан обратился к Колодникову:

– Так, значит, Рыжова, из-за этой девки резанули?

– Выходит, так. Кстати, вы получили ориентировку по этому типу?

– Получили. Но на моем участке такого кадра нет, - Фортуна отрицательно замотал головой.
– Был один похожий, но он "крякнул" месяц назад.

– Опиши-ка его поподробней, - попросил Мазуров.

Андрей постарался припомнить все, что узнал со слов пострадавшего участкового, и это снова вызвало новый всплеск обсуждения.

– У меня Барабанов на него похож, но он в КПЗ сидит, сам отправлял, - сказал Панченко.

– У меня двое похожих - братья Бузыкины, - вспомнил Демин.

– Ну, они-то хоть на месте?
– спросил Фортуна.

– На месте. Оба спали дома, все в мат. К тому же они не колются, бухают только.

– Да все они после зоны худые и звонкие, - заключил Панченко.

– А у меня есть один кент, копия этот твой отморозок, - в разговор вступил молчавший до этого молоденький щуплый парень с сержантскими лычками. Личиком своим остроносым, редкими зубами он напоминал какого-то грызуна, большую такую, но жутко умную крыску.

Андрей Мысин из всех собравшихся в комнате был самым младшим и по возрасту, и по званию. На своем участке на самой окраине города он работал всего год и, признаться, пока оставался для всех довольно загадочной личностью. В отделе он появлялся утром да вечером, большей частью обитал на своем участке, носившем не слишком благозвучное название Гусинка.