Стена между нами
Шрифт:
В окне появляется мордашка Иты:
— Хозяйка, там молоко привезли.
— Шли к боковым воротам, сейчас выйду, — Марта поворачивается ко мне, разводит руками: — Извините, дела не ждут. Но вы сидите, сколько хотите, и ешьте, а то смотреть страшно: ветром сдувает уже. — И уходит через распахнутую настежь внутреннюю дверь.
Я невольно провожаю её взглядом. Во дворе что-то мастерят трое мальчишек лет десяти-тринадцати, под навесом возится с игрушками малыш. Марта принимает у молочника закупоренные глиняные кувшины, старшие ребята подбегают к матери и утаскивают посуду
— Запачкаешь, изверг!
Потом всё же приближается, снимает с пояса белую холстину, оттирает сажу с лица мужа и оставляет на его губах звонкий поцелуй. А тот касается рукой её волос, шепчет что-то на ухо.
Я прикрываю дверь и выхожу на торговую улицу — не дело подсматривать за чужой жизнью. Но на душе легко, словно мне удалось отогреться у теплого очага. Киваю на прощание скучающей Ите, неспешно иду в толпе зевак к центру рынка. Восточная улица где-то на противоположной стороне, совсем рядом. Боги, хоть бы Мика оказалась там!
По каменной брусчатке стучат колеса ручной тачки, мне приходится посторониться, чтобы пропустить зеленщика. С хохотом проносится по узкому переулку стайка ребят, короткими палками они гонят вниз по улице старое тележное колесо. Навстречу важно вышагивает торговец амулетами, из распахнутых дверей таверны доносится хмельной напев:
Я в свет пустился без гроша, Но был беспечный малый. Богатым быть я не желал, Великим быть — пожалуй! Таланта не был я лишен, Был грамотен немножко И вот решил по мере сил Пробить себе дорожку. [1]1
Роберт Бернс, шотландский поэт XVIII века
Каждый шаг приближает меня к цели. Вот уже торговые лавки оказываются за спиной, я сворачиваю на восток на широкую и спокойную улицу. С замиранием сердца ищу нужный дом. Ошибки быть не может: ворота зеленого цвета, низкий каменный забор, верхняя кромка украшена кованой решеткой из гнутых линий и завитков, которые складываются в сложный растительный орнамент. Двор утопает в цветах, дом добротный и уютный на вид: крепкие стены, сложенные из серого камня и увитые плющом, резные деревянные ставни, в двускатной крыше круглые окошки.
Сомнения на миг одолевают меня, что, если Мики тут нет? И кто она сейчас: будущая хозяйка, служанка, гостья? Дергаю рычаг дверного колокольчика и жду.
В окне мелькает потревоженная занавеска, вскоре щелкает
— Мика!
— Как же я рада тебя видеть!
— И я тебя! О Праматерь, уже и не надеялась найти тебя в этом городе.
Она обнимает меня и заливисто смеётся. Я от волнения слов подобрать не могу, только любуюсь тем, как она изменилась: на щеках румянец, глаза блестят, темные круги под глазами исчезли бесследно. Веселая, легкая, спокойная, с нее словно спала невидимая, но тяжелая ноша.
— Не смотри так пристально, — подруга смущенно отводит взгляд.
— Прости. Не подумай ничего плохого, я просто рада тебя видеть такой светящейся.
— Если кто-то тут и светится, то точно не я, — она смешливо указывает на мои рыжие кудри, пронизанные солнцем. — Заходи, мы как раз собираемся обедать.
— Чей это дом, Мика?
— А ты не знаешь? Тогда пойдем, познакомлю со всеми.
Мика провожает меня внутрь. Тут удивительно уютно, несмотря на то, что обстановка гораздо скромнее, чем во дворце: простая мебель из темного дерева, выбеленные стены, натертые до блеска дубовые полы. В гостиной потрескивает камин, на обеденном столе — вышитая скатерть и тарелки из расписной глины.
Меня представляют немалому семейству. Едва не теряюсь в именах: старый господин Мэггот, Лиллиан и Оттер, по-видимому, именно на них держится всё хозяйство, Тереза, их дочь, наша с Микой ровесница, и двое её младших братьев, Кейдн и Сил. Меня усаживают, как дорогую гостью, почти во главу стола, спрашивают, нравится ли мне в городе, нашла ли я время полюбоваться каскадом мостов и водопадами.
Дети смотрят на меня во все глаза, младший даже украдкой трогает мои волосы и мечтательно вздыхает:
— Мне бы такие яркие!
За общим столом царит веселье. Лиллиан расспрашивает мальчишек об обучении, довольны ли ими наставники, Тереза помогает Мэгготу справиться с запеченным рагу: нарезает мясо небольшими кусками, пододвигает хлеб, то и дело интересуется, не надо ли ему чего. Старик качает головой, улыбается, молча слушая разговоры.
— А это чье место? — тихонько спрашиваю Мику, указывая на пустую тарелку во главе стола.
— Хозяина дома, — загадочно улыбается подруга. — Вы, кстати, уже знакомы.
Спросить больше не успеваю: из прихожей доносится стук открываемой двери.
— Как всегда опаздывает! — притворно вздыхает Лиллиан. — Счастье, что ему хоть кусочек остается.
— Это пока мальчишки не подросли, — в тон ей отзывается Оттер.
— А у нас гости, дядя! — Сил срывается со своего места и повисает на шее у вошедшего. — Красивая госпожа, подруга Мики, — он радостно тыкает в меня пальцем.
Игниалас Кеган с усмешкой отлепляет от себя мальчишку и подталкивает обратно к столу.