Стена между нами

Кос Анни

В ужасе перевожу взгляд на Дорнана, но вижу только отчаяние. Глубокое, бесконечное, тяжелое, как горный обвал: Руэйдри сказал правду.

— Четыре минуты, — глухо смеется жрец. — Пройди защиту, Лиан. Она сдержит удар. Да, сердце погибнет, но остальные выживут: возлюбленный, подруга, её ребенок, даже старик-сехеди и весь этот проклятый мир.

— Не смей, — Дорнан внезапно отпускает Риана и делает шаг ко мне. — Не слушай его. Я буду рядом, попробую сдержать магию.

— Ты не сможешь, — перебивает пленник. — Ни одно заклятье, созданное наспех, не удержит многолетнюю мощь

ардере, и тебе это отлично известно. Убьешь её, себя и всех остальных. Ты проиграл, просто смирись. Сила, влитая в защиту сердца, — ваш единственный шанс. Три минуты.

Дорнан поворачивается и бьет. С размаху, безжалостно, дико, возможно, насмерть. Голова Руэйдри откидывается назад, кровь орошает плиты, а сам лхасси падает и замирает неподвижно.

Дор поворачивается ко мне, но я отшатываюсь. Не потому, что боюсь его ярости, а потому, что понимаю: это действительно конец. Владыка не успевает скрыть эмоции — жгучую смесь боли и упрямства, отчаянное желание остаться рядом и погибнуть вместе.

— Лиан!

— Не подходи.

Поднимаю кинжал, направляя его в грудь любимого. Смешно, ведь Дор бросается вперед, совершенно не опасаясь смерти, пытается дотянуться до меня и удержать хоть на несколько мгновений.

— Не смей делать это в одиночку!

Прости, но нет. Я не позволю. Иногда действительно следует отпускать. Ты должен жить, все вы должны. Я шагнула за Стену, готовясь нести разрушение, а теперь… Шутки богов бывают грустны.

Уходите. Не мешайте. Я начала это, мне и заканчивать. Две минуты.

Зажмуриваюсь, толчком пропускаю сквозь себя магию, проламывая собственную защиту. Диким порывом ветра Дорнана откидывает к выходу, а вместе с ним с десяток других ардере. Отступаю, пока не упираюсь в прозрачную преграду. Она теплая и мягкая, почти такая же живая, как та Стена, что пока еще делит наш мир пополам. Я хочу пройти дальше, я должна. Знаю, однажды владыка сделает всё, чтобы объединить наши народы. Найдет способ хотя бы в память обо мне и нашей любви. Странной, непонятной, полной противоречий. Но единственно настоящей.

Закрываю глаза, чувствуя, как прогибается под моим весом защитное заклятье. Звуки тают и отдаляются, растворяясь в немыслимой дали. В зале беснуется настоящий ураган, он удержит даже сильнейших. Даже тебя, Дор.

Отворачиваюсь. Мое сердце теперь бьется в такт с сердцем Стены. Подхожу к нему вплотную, зову магию, чутко вслушиваясь в окружающее пространство. Она откликается совсем так, как в видениях на первом испытании: разными голосами и образами, чужими лицами, похожими на человеческие и такими чуждыми одновременно. Я чувствую взгляды, они лишенных осуждения и злости. Ощущаю прикосновения, нежные, терпеливые. Что бы ни случилось, я не буду одна.

— Открой глаза, посмотри на нас, мы не причиним вреда, — беззвучный шепот доносится со всех сторон.

— Вы поможете? Я не справлюсь без вас.

— Для этого мы и пришли.

Одна минута.

Мысленно тянусь к прозрачной стене. Сминаю её, комкая и перекраивая по собственному желанию, сжимаю до невозможно маленького объема, оборачиваю вокруг себя во множество слоев, оставляя сердце Стены беззащитным. Доступным для

любого в этом темном зале, но не для себя самой и страшного оружия в своей руке.

Слой за слоем, покров за покровом, непробиваемая броня древнего заклятия смыкается с тихим щелчком.

— Ты готова?

Шепот проникает в мое сознание, вытесняя прочие мысли.

— Да.

Делаю глубокий вдох.

И отпускаю рукоять.

Главa 35. Огненные руны

У всего есть предел. Как оказалось, и у его умения просчитать наперед чужие решения и поступки тоже. От удара об пол в глазах потемнело. Голова взорвалась от боли, а вместе с ней — и окружающий мир. Дорнану понадобилось не меньше минуты, чтобы прийти в себя и подняться на ноги.

Драгоценной минуты.

Той, что они могли бы провести вместе.

Выл ветер, хлестали плети урагана, тревожно и рвано пульсировало беззащитное сердце Стены. В диком водовороте остался только один островок спокойствия: тонкая человеческая фигурка, опутанная защитной магией.

На миг Дорнану показалось, что рядом с Лиан стоят сотни полупрозрачных теней, а потом зал утонул в ослепительной вспышке.

Свет, яркий настолько, что глаза обожгло даже сквозь закрытые веки и поднятые в защитном жесте руки. И тишина, от которой в ушах зазвенело. Ни шороха ветра, ни треска пламени, ни единого крика. Всё закончилось. Лиан сделала то, что сочла нужным, он не смог её спасти.

На негнущихся ногах Дорнан подошел к её распростертому телу, опустился на колени, коснулся безвольной руки. Никогда в жизни он не ощущал себя таким беспомощным, никчемным и растоптанным. Боль потери, казалось, сдирала с него кожу живьем, перекрывала дыхание, выжигала глаза каленым железом. А в воздухе мерцали и таяли остатки защитной магии, прекрасной в своем совершенстве, поглотившей удар невиданной мощи. Спасшей весь мир, но не ту единственную, кого действительно стоило спасать.

Прекрасное лицо, легкая улыбка, мертвенный холод. Она ушла непобежденной.

Дорнан согнулся пополам и глухо завыл, впиваясь пальцами в гладь камня.

Тяжелые шаги за спиной он оставил без внимания, как и приказы, отданные спокойно и твердо. Не обернулся, почувствовав движение магии, не поднял глаз, чтобы увидеть, как лхасси торопливо создают новую защиту для сердца.

Дрогнул, лишь когда чьи-то мощные руки подхватили её тело.

— Не смей! — он вскинулся, полный дикой ярости, чтобы столкнуться с суровым взглядом Айонея. — Никто не должен прикасаться к ней, никто не имеет этого права!

— Ей тут не место.

Захотелось зарычать, обернуться пламенем и сжечь до белого пепла всё, до чего он сможет дотянуться: до живых и мёртвых, драконов и людей, друзей и предателей.

— И не мечтай, — холод в голосе сехеди отрезвил, вырвав владыку из алого марева ярости. — Она не за это отдала свою жизнь.

Короткий взгляд на застывшее лицо. И пустота, пожирающая душу.

— Позволь забрать её отсюда, — настойчиво повторил жрец.

— Я сам.

— Хорошо, — Айоней кивнул и развернулся к выходу. — Следуй за мной.