Степь зовет
Шрифт:
Коплдунер не заметил, как Настя ушла. Стоя под навесом вместе с колхозниками, делал вид, что его очень занимают россказни Риклиса о жене Волкинда.
— Она в него три раза в день бросает свои туфельки на высоких каблучках. Наш председатель так наловчился, что ловит их на лету.
Коплдунер смеялся громче всех — Настя ведь слыщит! — и заставлял себя не смотреть в сторону молотилки. «Ничего, пусть помучается. Мне тоже не сладко. На кукурузу потянуло? — Он теперь все понял: Грицко на тракторе
— Ты что, парень, зеваешь? — Риклис вдруг ткнул Коплдунера в бок. — Твоя краля от тебя улепетывает.
И в самом деле Настя быстрыми шагами спускалась с горки.
Сердце у Коплдунера словно оборвалось. Все-таки ушла, не дождалась его… Он кинулся к молотилке, снял с нее ремни и, бросив их на ходу под навес, в один миг спустился вниз. Но Насти уже не было видно. И чего он, Коплдунер, взъелся на нее? Он вспомнил, как она подбежала к нему, усталая, промокшая. К нему ведь она пришла, к Коплдунеру, чтобы вместе идти долгой…
В степи все больше темнело. Из-за балки доносилось мычание стада, возвращавшегося с пастбища. Это протяжное, грустное мычание и хлопанье бичей напомнили ему, как совсем недавно они с Настей пасли чужой скот, как они с утра до ночи спины гнули на земле Оксмана. Трудно даже поверить: какой-нибудь год назад они с Настей еще батрачили… Как здесь все изменилось — и люди и сама степь… Настя тоже изменилась. Он ее порой не узнает. Гордая, самостоятельная стала.
«Но ведь это хорошо, — подосадовал на себя Коплдунер. — Девушка должка быть гордой. И она правильно поступила, что ушла». Еще умнее она поступит, если теперь и разговаривать с ним не захочет. Так ему и надо.
Неподалеку от картофельных огородов он нагнал нескольких колхозников.
— Коплдунер, куда это тебя несет? — спросил его Микита Друян.
— Не трогай его, пусть бежит, — подмигнул Калмен Зогот. — Даже солнце вечером скрывается. А где? Должно быть, у девушки.
Колхозники рассмеялись. Они пошли прямо по дороге, мимо сада, Коплдунер зашагал огородами.
В бывшем доме Симхи Березина, где теперь жила Настя, ее не было. Видно, даже не заходила к себе.
Коплдунер постоял во дворе, вглядываясь в темноту. За палисадником послышались голоса. Кажется, Настя! Никогда еще он так не радовался ей. Он обошел палисадник и хотел обнять Настю сзади, как вдруг увидел, что это вовсе не она, а Зелда. Держа в каждой руке по кувшину, она что-то кричала Шефтлу, который стоял на другой стороне канавы, у своего огороженного двора. Увидев Коплдунера, Зелда смутилась и, не оглядываясь больше на Шефтла, пошла дорожкой вверх.
«Славная девушка. Но что у нее за дела с Шефтлом, с этим подкулачником?»
Коплдунер не первый раз видел их вместе. Зачем это она?…
— Зелда! — позвал Коплдунер.
— Что? — Девушка обернулась.
— Ничего… Я думал… Настю не встречала?
— Настю?
— У Зоготихи? — переспросил он. — А с кем ты здесь стояла?
— А что?
— Ничего… а только… тебе подумать надо…
— О чем? — Зелда смущенно засмеялась и, размахивая кувшинами, побежала к себе.
У двора Зоготов Геня-Рива сгоняла утят, плававших в канаве.
— Не видел моего Шлойме-Калмена? — крикнула она через всю улицу. — Где это он запропастился? Не обедал даже. Дернула меня нелегкая сказать ему о письме…
Коплдунер подошел к ней.
— О каком письме вы говорите? — Да сегодня пришло.
— Что за письмо?
— Откуда я знаю, что за письмо? Для колхоза, сказал. А что, он вам не показывал?
— Нет, ничего не показывал.
— А был он на току? — с тревогой спросила Геня-Рива.
— Конечно, был.
— Ой, лихо мне! Боюсь, здесь что-то неладно… Недаром он и обедать не захотел. Куда это он пропал?
— Не волнуйтесь, вот он идет… Настя была у вас?
— Была. Пошла в правление… Где это ты пропадал? — напустилась Геня-Рива на мужа. — Не ел, не пил… Ой, горе, вся кровь во мне перекипела!
— Да тише ты, не галди! — И Калмен Зогот пошел к дому.
— С вас магарыч, Калмен, — шутливо сказал Коплдунер. — Видно, большим человеком стали, письма получаете?
— А кто сказал, что я получаю письма?
— Да ваша Геня-Рива говорит.
— Много она знает… Ты ее больше слушай…
— Как это так? Я ведь сама держала его в руках, это письмо! — раскричалась Геня-Рива.
— Ну и что же? Я ведь говорю, письмо от знакомого… от моего знакомого.
— Ты же сказал, что это не тебе письмо, а в колхоз!
— Не путайся не в свое дело. Иди лучше приготовь мне поесть.
— Почему это не мое дело? Человек раз в жизни получил письмо и боится показать его жене! Что у тебя за секреты появились на старости лет?
— Ну, хватит! Надоело! Но Геня-Рива не унималась:
— Зачем ты обманул меня, сказал, будто письмо не тебе, а в колхоз?
— Ну, и в самом деле в колхоз. Отстань! — сердито оборвал ее Калмен.
— Если в колхоз, так почему ты его никому не показал?
— Покажу еще, успею.
— Ну, расскажите наконец, Калмен, что у вас тут стряслось?
— Баба остается бабой, — с досадой ответил Зогот. — Ну что тут рассказывать? Письмо получил. — Он отвел Коплдунера в сторону. — С тобой я могу поделиться… Видишь ли, никогда в жизни я не был доносчиком…
— Ну и что же? Ничего не понимаю. — Коплдунер с любопытством смотрел на него.
— А тут и понимать нечего. Как-нибудь в другой раз… — Калмен вдруг осекся. — Письмо получил от знакомого. Да зачем говорить женщине? Не хочу, чтобы она знала…
— От какого знакомого?
— А тебе какое дело? Ты его все равно не знаешь…
Ну ладно, иди в правление, я, может, приду. — Тяжелыми шагами Калмен Зогот пошел к хате.
«Скрывает что-то старик».
Коплдунер с минуту еще постоял, глядя ему вслед, а затем пошел вверх по улице, к колхозному двору.