Степень покорности

Незнанский Фридрих Евсеевич

Эльзе было даже неудобно, что она так быстро все съела. Но стоило ей оглянуться на своих спутников, как она обнаружила, что и Лена, и Гордеев, как и она, пару минут назад дремавшие, тоже сидят, несколько смущенные, над вмиг опустошенными тарелками. Не сговариваясь, все трое переглянулись и весело захохотали. Супружеская пара, сидевшая впереди, оглянулась. Недовольное лицо женщины оказалось еще противнее ее голоса, а ее бедняга-муж позволил себе слабо улыбнуться, почти сразу же, впрочем, стерев улыбку с физиономии.

Разговаривать никого не тянуло. После всего происшедшего болтать о погоде

или прочих пустяках казалось бессмысленным. А обсуждать происшедшее не хотелось тем более. Даже вспоминать об этом желания не возникало ни малейшего.

– Кажется, Лена уснула, – через какое-то время вывел Эльзу из задумчивости тихий, почти неслышный голос Гордеева. – Нам надо поговорить. Чем раньше, тем лучше. Неизвестно, когда в следующий раз нам доведется разговаривать без свидетелей. Не хочу тебя пугать, но всякое еще может случиться. Я не могу поклясться, что мы уже в абсолютной безопасности… Хотя очень на это рассчитываю, – добавил он, заметив, как вздрогнула Эльза.

– Хорошо, – Эльза пыталась понизить голос так, чтобы ее тоже мог слышать только Гордеев. – Что ты хочешь узнать?

– Вообще-то чем больше, тем лучше. Чтобы защищать твоего мужа, мне нужна любая информация, связанная с этим делом. Но лучше, конечно, начинать с самого главного. Только, пожалуйста, давай сразу договоримся: от меня не нужно ничего, понимаешь, ничего скрывать… Как от доктора… Или священника.

– Хорошо, я все поняла, – кивнула Эльза, хотя вообще-то священников недолюбливала.

– Прежде всего расскажи мне, что произошло с наркотиками? Ты ведь нашла их?

Эльза вновь кивнула.

– Да, в чемодане. Много-много маленьких пакетиков с порошком в чемодане.

– Ага, – Гордеев оказался слушателем очень внимательным, не перебил ни разу. Они помолчали. Потом заговорили одновременно: Эльза хотела что-то добавить, Гордеев решил что-то спросить.

– Что-что? – вновь спросили они друг друга в один голос. Жестом Гордеев показал Эльзе, что предоставляет ей право высказать свою мысль первой.

– Да нет, я говорю, что Брандо я сказала, что вообще ничего ни о каких наркотиках не знаю.

Гордеев кивнул, и вновь воцарилось молчание.

– С одной стороны, это, конечно, хорошо, – задумчиво протянул он наконец. – Лишних доказательств виновности твоему мужу не нужно, он и так увяз по самое не хочу… А с другой, – добавил Гордеев, – эта история с наркотиками так или иначе всплывет, а исчезновение чемодана воспримут как намеренное сокрытие фактов… Да, боюсь, от этого будет только хуже.

– Ты сам понимаешь, откуда я могла все это знать? Мне показалось, что от всего этого необходимо как можно быстрее избавиться, – оправдывалась Эльза. – Я просто не смогла бы жить в этом доме, зная, что эта гадость где-то рядом…

– Да я-то понимаю, – вздохнул Гордеев. – Если бы этого было достаточно… – он невесело улыбнулся. – Ладно, сделанного не воротишь. Чемодан, естественно, уже не найти, машины времени у нас нет, так что зацикливаться на этом не будем.

Эльза благодарно кивнула.

…В Шереметьево-2 все было по-будничному. Отсюда вся история казалась Эльзе не просто плохим сном, а плохим сном, приснившимся много-много лет назад, только хорошо запомнившимся. Вокруг сновали по своим разной

степени серьезности делам люди, заученно улыбался технический персонал, в русской речи, шумным потоком вливавшейся в изголодавшиеся по родному языку уши, то и дело проскальзывал мат.

Гордеева встречали. Немаленькая такая толпа разного официального народу приехала в аэропорт исключительно ради Юрия Петровича, Эльзы и Лены. Они сразу окружили всю троицу, что-то говорили, улыбались, поздравляли, сочувствовали. Гордеев же неожиданно напустил на себя суровую, непроницаемую маску, сухо пожимал руки и бросал короткие реплики в ответ на многочисленные вопросы. Вскоре Лену куда-то увели, намеревались увести и Эльзу, но тут вдруг Гордеев настоял, что сам проводит ее домой, даже повысил голос, настаивая, и, естественно, добился своего.

Их довезли на служебной машине до самого подъезда. Они вышли, и Гордеев сразу отпустил шофера.

– Честное слово, я бы прекрасно доехала сама, – полдороги настаивала Эльза.

– Охотно верю, – невозмутимо отвечал Гордеев.

Этим и исчерпывался их немудреный диалог. Если Эльза заводила разговор на отвлеченные темы, Гордеев просто не отвечал, словно его здесь и не было. А когда она попыталась заговорить про всю эту зловещую историю, приключившуюся с ней, он вдруг повернулся к ней и, пристально глядя в глаза, покачал головой. «Нельзя», – поняла Эльза. Так что оставшиеся пол-дороги молчали под аккомпанемент «Нашего радио». Но даже оно не могло испортить Эльзиной радости от возвращения.

Но едва они вошли в квартиру, ее радость мгновенно улетучилась. Кошмар вернулся. Кошмар вновь стал угнетающей и непобедимой реальностью. Все в доме было перевернуто вверх дном. На мелкие осколки разбито зеркало в прихожей, выдвинуты и разворочены ящики у всех шкафов, по полу раскиданы вещи.

– О господи! – только и смогла произнести Эльза. Она внимательно посмотрела на Гордеева. – Вы знали, что здесь все так?

Тот отрицательно покачал головой:

– Предполагал.

Он помог ей хотя бы слегка привести все в порядок на кухне. Эльза быстро приготовила кофе. Теперь они молча сидели друг напротив друга, посреди всего этого тарарама, пили густой черный напиток из маленьких чашечек и дымили сигаретами. От дыма становилось немного уютнее.

– Как ты? – нарушил наконец молчание Гордеев. Теперь уже Эльза молча кивала.

– Нормально, – произнесла она наконец охрипшим голосом. – Спасибо.

Теперь ей стало понятно, почему Гордеев взялся ее провожать. Он подозревал нечто подобное. Да, все-таки с удивительно хорошими людьми сводит Эльзу судьба. О том, что эта же судьба вместе с тем сводит Эльзу еще и с редкостными подонками, женщина пыталась забыть. Не получилось.

Еще не была докурена даже вторая сигарета, как в прихожей послышался шум. Гордеев вскочил, но было поздно: вооруженные до зубов люди уже сами ворвались в кухню. Гордеев попытался было дать отпор, даже несколько секунд героически продержался (оружия незнакомцы не применяли), но его элементарно задавили числом. Еще через пять минут Эльза с Гордеевым сидели на заднем сиденье красивой иномарки, связанные по рукам и ногам. Солнце ласково заглядывало им в глаза через тонированные стекла.