Степи нужен новый хозяин
Шрифт:
Светка усиленно листала прилагаемый к аптечке талмуд с переписанными симптомами основных болезней и сосредоточенно шептала:
— Не то… Не то… И это не то… Симптомы нужны… Хоть бы один вменяемый больной…
Пожелание исполнилось с потрясающей быстротой. Батяня, уже собравшийся посмотреть на Колькины художества, вдруг пошатнулся и, чтобы не упасть, ухватился за дверной косяк.
— Ты чего, Лех! — подскочил Дудник.
— Не знаю… — прохрипел Буртасов. — Ноги не держат. И голова тяжелая. Общая слабость какая-то… — поддерживаемый с двух сторон
— У него тоже жар, — крикнул Эйнштейн Светке.
— Никому не уходить, — забыв про детское самоуправление, начал командовать Артем. — Леху напоить и положить к Чуме с Оторвой. Их тоже напоить. Галь, кипяти воды. Свет, что там в твоем талмуде? Есть что-то похожее?
— Ничего! — голос дрожал. — Совсем ничего! Полтора десятка болезней с частично совпадающими симптомами! От атипичной пневмонии до геморрагической лихорадки. Но на любую из них чего-нибудь не хватает! Я вообще ничего не понимаю! — Лабжинова сорвалась в крике. — Я же не врач! Спецкурсы для бойцов папиной части, и всё!!!
По Светкиным щекам катились слёзы. Артем положил руку на плечо девушки:
— Соберись! Кроме нас с тобой никто решить эту проблему не может. А мы можем!
— Как? Это новая болезнь! То есть старая, не дожившая до нашего времени! Ребята умирают, а я даже не понимаю, кто возбудитель! Бактерии, вирусы, грибки… От каждого свой препарат!
— Вот и даем от всего. Что у тебя от бактерий?
— Цефуроксим. Антибиотик.
— Даем. А от вирусов?
— Циклоферон… Поняла!
Слезы исчезли. Голос окреп. Минута растерянности прошла, и место слабой испуганной девушки вновь заняла Железная Лапа:
— Ещё кетоконазол, тоже антибиотик, но от грибков. Цетиризин. Это антигистаминное, — руки споро потрошили аптечку, вытаскивая нужные препараты. — Преднизалон… Просто преднизалон! И нурофен. Жаропонижающие.
— Он же от головы, — неуверенно пискнула Галя.
— И от головы тоже, — кивнула Светка. — Что-нибудь одно эту заразу захватит! Должно захватить.
Уверенности в голосе не было.
— А столько лекарств не вредно? — еле слышно спросила Галка у Артема.
— Вредно умирать без лечения, — отмахнулся тот. — Остальное — мелкие неприятности.
Без приключений удалось дать таблетки только Буртасову, и то потому, что Батяня усилием воли не давал себе потерять сознание. Оторва таблетки принимать отказывалась, только мотала головой. Чума метался, бредил, что-то хрипел, но в себя не приходил. Ни нашатырь, ни обтирание разведенным спиртом не дали ничего. Совсем. Светка уже не надеялась даже на чудо, когда Батяня вдруг уселся на нарах и совершенно здоровым голосом рявкнул:
— Чума, мать твою так! Очухайся, сволочь! Иначе сдохнешь! И девчонка твоя тоже!
Рухнул обратно и уплыл, наконец, в беспамятство, пробормотав напоследок: "Ты князь, ты символ…"
Колька дернулся, как от удара, открыл глаза, обвел мутным взглядом комнату:
— Что?
— Съешь! — Светка запихнула таблетки прямо в рот.
Чума сглотнул.
Все облегченно вздохнули. Вернулись в кают-компанию.
— Что в следующий раз делать будем? — спросила Светка.
Просто так спросила, не ожидая ответа. Мысли вслух.
— Война план покажет, — отозвался Артем. — Свет, ты напиши. Что давала, в каких дозах. Если свалит тебя…
Лабжинова накарябала список и медленно сползла на пол, успев только шепнуть:
— Кажется, я тоже. Ребенку четверть порции…
Четверть порции отмеряли утром. На ногах у тому времени оставались Артем, Галка, Ниндзя и Шоколадка. Остальные лежали пластом. К счастью, лекарства помогали. Во всяком случае, больных удавалось приводить в себя для лечения, кормления и отправления естественных надобностей.
Следующие четыре дня слились в непрекращающийся страшный сон. Приготовить, покормить, обтереть водой со спиртом, дать лекарства, поставить утку… Пройти всех и пойти по второму кругу. Встать больные не могли. Температура падала, хоть и очень медленно, но слабость не уходила. Всё приходилось делать в постели. Кормили бульончиками и ягодами с медом, растворенными в чае. Сплошная жидкость, но иначе не получалось. Запас лекарств и спирта таял с катастрофической быстротой.
— Слушай, Галь! — сказал Артем на третий день. — Если я свалюсь, лекарств дашь только первую порцию.
— Это самоубийство, — ахнула девушка.
— Иначе ребятам не хватит. А я должен справиться. Только проваляюсь подольше.
В конце концов, убедил. Галку вообще было легко убеждать. А уж сейчас, когда почти без передыху возилась с маленьким… Перепеленывала, мыла, кормила, давала лекарства, которые приходилось мелко дробить, растворять в воде и пипеткой впрыскивать в горло. Сначала казалось, что они вообще не действуют. Мальчик слабел с каждым часом. Галка уже не надеялась вытянуть его, даже не стала возмущаться, когда Фифа запрыгнула на нары и, прикатившись к малышу, лизнула лицо. И Хома, словно зачерпнув у кошки сил, ожил. Не выздоровел в одну минуту, просто ситуация переломилась в обратную сторону. А на следующий день слегла Галка.
Пришлось инструктировать Мишу. Эвенк молча кивнул головой, и Артем понял — обманет. Будет лечить, как всех. Скорее не оставит лекарств себе. Надо продержаться дольше всех.
Артема накрыло на шестой день, когда Батяня и Лапа впервые встали с постели. А поднялся на десятый, последним. Ниндзя и Шоколадка так и не заболели.
31 декабря первого года. Записи на обоях
Больше года ничего не писала. И не потому, что нечего было или не хватало времени. Просто не возникало ни малейшего желания. А сегодня вдруг нахлынули воспоминания, захотелось перечитать собственные записи. Наверное, приближение Нового Года действует.