Степная дорога
Шрифт:
Чаха улыбалась, кружилась на месте, но всякий раз отскакивала, когда Тэбе, казалось бы, уже схватил ее. А затем она исчезла.
Шаман беспокойно пал на землю. Все его тело сотрясала дрожь. Руки его беспомощно шарили вокруг, перебирая пыль и золу. Он вслушивался, надеясь, что вновь коснется его слуха тихий голос призрачной шаманки. То была бессмертная душа Чахи, итуген истребленного племени, – в этом Тэбе был уверен. И она наложила на него какое-то страшное заклятие.
Он застонал и откинул голову назад, ударившись затылком о камень. По телу шамана
Одержимый! Какой демон – какой чотгор – завладевает им?
Тэбе силился противиться вторжению, припоминая заклинания, встряхивая бубенцами, вшитыми в подол его длинной рубахи, – однако тщетно. Сила, пытавшаяся отобрать у шамана его душу, казалась неуязвимой.
Между тем остальные венуты, уставшие после дня ужасной резни, пресытившиеся кровью и грабежом, начинали сходиться к тому месту, где корчился на земле, бил ногами, извивался, кричал шаман. Воинов становилось рядом с Тэбе все больше, но он, одолеваемый невидимым врагом, даже не замечал этого. Отчаянно выкрикивая заклинания и отбиваясь от духов руками, шаман вел неравный бой – один против сонмища злых, голодных духов.
– Что вы смотрите! – закричал внезапно один из венутов. – Это духи, духи убитых напали на нашего шамана!
– Что же нам делать? – спросил другой. Он был помоложе и выглядел растерянным. Днем он яростно бился с молодыми воинами Ариха и был ранен копьем в руку, однако теперь чувствовал, как непрошенным гостем закрадывается в его душу страх.
– Демоны – не противники для людей, – уверенно произнес третий. – Как можно сражаться с теми, кого даже не видишь? Такое под силу только шаману.
– Они побеждают его! – сказал еще один венут, пристально вглядывавшийся в искаженное страданием лицо шамана.
– И чем это грозит? – спросил молодой воин.
– Одержимость! – выговорил кто-то страшное слово.
Оно упало с губ, точно камень, тяжелое, неумолимое. Одержимость! Что может быть ужаснее, чем иметь в племени человека, полностью подвластного злым духам? Известно, что духи – неумолимы и действия их непредсказуемы. Человек, в чьей душе они поселились, может выглядеть и добрым, и отважным, и умудренным, но все, что он делает, продиктовано чужой волей.
Изгнать духа, завладевшего чужим телом, может только шаман. Но именно шаман и пал жертвой невидимого врага. И поэтому остается только одно…
– Одержимому не место среди живых, – сказал тот воин, что был постарше. – Мы не можем отдать демонам тело Тэбе, чтобы они могли вершить свои злые дела среди нас.
И не дожидаясь согласия остальных, он схватил Тэбе за подбородок, запрокинул его голову назад и одним быстрым, ловким движением перерезал ему горло.
Привратник выглядел растерянным.
– Брат Гервасий, – позвал он старого Ученика, который был
– Я тебя слушаю, – спокойно отозвался брат Гервасий. – Чем ты так взволнован?
– Тебя спрашивает какой-то человек!
Брат Гервасий отложил в сторону ступку, отер со лба пот, устало вздохнул.
– Что же в этом необычного?
Он отошел в глубь комнаты, служившей ему лабораторией, и налил воды в большую глиняную кружку. С наслаждением отпил. Слаще любого вина всегда казалась ему чистая родниковая вода – еще с тех давних времен, когда никакого "брата Гервасия" не было и в помине – когда бродил по лесам, то и дело возвращаясь к благодатной Светыни, сын кузнеца Ляшко Местилич…
– Так чего же хочет этот человек?
– Поговорить с тобой.
– Пусть войдет.
– Он говорит, что хочет… Прости, я говорил ему, что ты занят, но он умоляет тебя выйти к нему.
– Что за глупости! – рассердился брат Гервасий. – Идти куда-то по солнцепеку, когда можно посидеть здесь, в тени и прохладе, угоститься водой и медом… Если человек толковый и дело у него важное, то и в библиотеку к Соллию заглянуть не грех…
Ворча себе под нос, он накрыл ступку с растертыми в порошок травами круглым глиняным блюдцем, разрисованным крупными синими цветами, и пошел вслед за привратником.
Посетитель нетерпеливо мерил шагами улицу, расхаживая взад и вперед перед воротами Дома Близнецов. Его фигура показалась брату Гервасию чем-то знакомой. Человек этот был закутан в просторный белый плащ, как степняк, однако и ростом, и выправкой, и даже походкой – быстрой, нервной – не был похож на жителя Вечной Степи. Те и медлительнее, и ростом пониже, и ступают по земле далеко не так уверенно. Привыкли жить верхом на лошади. Они и сапоги носят с мягкими подметками, как перчатки, – не нужна им твердая подошва, почти не прикасаются ступни к твердой земле-матушке.
– Ты звал меня? – окликнул посетителя брат Гервасий.
Тот резко остановился, улыбка тронула его губы, но глаза остались серьезными.
– Спасибо, что пришел, – проговорил он просто.
Привратник фыркнул носом и удалился, всем своим видом показывая, что ничуть не интересуется таинственным делом, которое привело сюда этого неприятного типа с его дурацкими просьбами.
Но посетитель даже не заметил этого.
– Благодарю тебя, – повторил он.
И тут брат Гервасий его узнал.
– А, язычник, – добродушно хмыкнул он. – Пришел все-таки… Зайдем ко мне в лабораторию. Не хочется стоять здесь, посреди улицы, глотать пыль.
Салих покачал головой.
– Нет, мне что-то не по себе за этими стенами.
– Боишься повстречаться с братом Соллием? – прищурился Гервасий.
Салих не стал притворяться лучше или храбрее, чем был на самом деле.
– Да, – прямо ответил он. – И боюсь, и не хочу. Недобрый он человек, да и я не каравай с медом, так что ничего путного из нашей встречи не получится.