Стихи — это то, что от жизни осталось... Избранное

Панченко Николай Васильевич

1967

«Люби меня тихо и грустно…»

Люби меня тихо и грустно, пока за порогом темно, любить, как болеть — безыскусно — никто не умеет давно. Но с глазу на глаз и заглазно, едва зарумянится свет — люби меня полно и праздно, как будто усталости нет. А в этой больничной одежде, где я и четыре угла, — люби меня просто, как прежде, когда не любить не могла…

1971

«На взорванной

кем-то панели…»

На взорванной кем-то панели, на поднятой вверх мостовой, где камни упасть не успели: висят над моей головой — ты что-то пустое бормочешь, а мне вот — почти пятьдесят, ты что-то несчастное хочешь, пока эти камни висят. Пока искушение смуты, а мы перед миром — одни. Но я не припомню минуты, чтоб так не висели они…

1971

«Всё хорошо не потому…»

Всё хорошо не потому, Что хорошо, Но потому, Что лучше быть не может. Бродяге — полную суму, Убийце — теплую тюрьму, А кто без истины, тому Пусть истина поможет. Все хорошо, но только так! Кто мост построил, Тот мастак, Иным — торить дорогу. Проезд в автобусе — пятак За полный круг, а кто — за так? — Пешком! — И слава Богу…

1971

«Я строю, а кто-то ломает…»

Я строю, а кто-то ломает, я снова, а кто-то — опять. А время остатки снимает. И мне уже некогда спать. А если не спать — не работа. А если усну, и во сне все тот же — без имени! — кто-то бесчинствует молча во мне. И я, отодрав от подушки тяжелую голову сна, шепчу: «Откровение», «Пушкин», «Отечество», «гений», «весна».

1973

«О Боге, о людях, потом о делах…»

О Боге, о людях, потом о делах (В делах тебе может помочь и аллах). Но ты о достатке не думай, Довольствуясь малою суммой. А если большая прибудет, мой свет, Клади ее в тот же дырявый пакет, А сам оставайся как прежде: При той широте и при той тесноте, При черством ли, Свежем ли хлеба ломте, При старой свободной одежде. И будешь доволен уделом певца, Коль песенку эту споешь до конца, Но мне и подобная малость: О смысле заботиться прежде всего, В привычных делах не забыть никого — Увы, не всегда удавалась. И если я счастлив бываю порой, То, стало быть, чудом устроился строй Души в неразборчивом теле. И если несчастлив я — узок и плох — То тем, что считать не умею до трех: О Боге, о людях, о деле…

1973

«Я, наверно, уйду, не достроив своих кораблей…»

Я, наверно, уйду, не достроив своих кораблей. Проплыву над толпою в сколоченной наскоро лодке. Мне всегда не хватало ни черных, ни белых морей — мне мешали дышать эти мерные пальцы на глотке. Оттого,

как с гвоздя, я, срываясь, лечу в пустоту. И покуда лечу это полное смысла мгновенье — будто дело в руках, будто первое слово во рту, будто девственных губ ощущаю щекой дуновенье.

1976

«Когда я вернулся с войны, меня не узнали…»

Когда я вернулся с войны, меня не узнали, Говорили, что знали такого-то, Но что это не тот… Убивали меня, воскрешали, До зубов пеленали, Через край зашивали суровыми нитками рот. И вернулся, конечно, не тот. Но — вернулся! — Чтоб, к земле приклонившись, Вернуть хоть какого — того! Сколько раз, не сломав головы, Через голову перевернулся Искушенный преемник — Наследник пути моего. И покуда живой — тот вернувшийся, — Тлеет надежда, Что проснется однажды, разжав кулачонки, во мне Долгожданный, дурной, По сегодняшним меркам — невежда, Позабывший о славе, о грязи, О прошлой войне…

1976

Памяти Н. Я. Мандельштам

Мы бежим пустой столицей, Два ежа под телеспицей — Будто под сосной. С первым встречным пешеходом: — С Новым годом! — С Новым годом! — В глухоте лесной. В сквер, где Пушкин и театр, Нас выносит эскалатор, Талый след ведет По Страстному, по пустому, Что ни шаг, то ближе к дому, Где никто не ждет. Постремонтный дом наш — вот он! Полон горестных забот он — На губах горчит. Старый друг ночует в морге. На витрине в «Военторге» Петушок кричит.

1981

«Неужто Пушкину ума…»

Неужто Пушкину ума, Чтоб не погибнуть, — не достало? Ума и сердца, ох, как мало, Чтоб не погибнуть, — Тут нужна Из ста хотя б одна струна Фальшивая — Чтоб сладко пела, Когда любовь едва жива, И каменная голова, И душу ржавчина разъела. А эта пела бы и пела, Лукавым тронута перстом. Нет Пушкина, Так что же в том?! Он не жилец здесь — вот в чем дело… В разврате каменейте смело Под дулом страха И кнутом.

1986

«Кончаются читатели стиха…»

Кончаются читатели стиха, Но никогда не кончатся поэты: Они как первый снег, как первоцветы, Их поступь изначальна и легка. Полуулыбка, вздох, два-три штриха — И все на всё получены ответы, Все в точности исполнены заветы, И всё обнажено, как до греха. Лиха беда начало — не лиха! — И не беда, пока точны приметы — Свежи закаты и светлы рассветы. Пока колдует лозами река, И, словно этот шепот лозняка, Легко осуществляются сонеты.