Стихи
Шрифт:
Что оставалось делать юному герою?
Долг повелевал открыть Карповне подслеповатые глаза, ну хотя бы попытаться, ну, во всяком случае, твердо и недвусмысленно обозначить, что, не взирая и не смотря ни на какой гриб, ни на какие конфеты – подушечки, ни даже на купленный у тети Тоси, ворованный с кондитерской фабрики кусковой шоколад я не изменю научному мировоззрению Знайки и доктора Пилюлькина, чтобы и мои следы остались «на пыльных тропинках далеких планет» и чтобы, «как утверждают космонавты и мечтатели», на Марсе расцвели яблони.
«И сие буди, буди!»
Да, это будет не просто, потому что взрослым грубить
И каждый раз, напившись и наевшись от пуза и собравшись с нечистым духом, я, по совокупности этих причин, не глядя в глаза умиленной хозяйки, бурчал: «Карповна, Бога – нет!» и тут же в смятении чувств выбегал из сумрака мракобесия и изуверства на ослепляющее солнце.
Не знаю, согласишься ли ты, но мне мое тогдашнее profession de foi кажется интеллектуально и нравственно симметричным исповеданию постаревшей на наших глазах питерской рок– звезды, возглашающей под визг подростковой аудитории: «Бог есть! Это Я вам говорю!»
Дней через пять-шесть история повторялась без каких-либо значительных изменений. Видимо, уж очень одиноко было этой чистенькой и тихонькой старушке.
Только раз Карповна не выдержала и жалобно вскрикнула мне вдогонку: «Засранец!»
От неожиданности, обиды и нечистой совести я расплакался и заорал: «А ты баптистка, баптистка!»
Пораженная столь чудовищным и нисколько не заслуженным обвинением в измене греко-кафолической церкви, Карповна тоже заплакала и пошла жаловаться моей бабушке.
Роза Васильевна выслушала ее со всегдашним своим невозмутимо ироническим добродушием, а после ухода удовлетворенной бабушкиной ласковостью жалобщицы ограничилась любимой осетинской присказкой: «Мана чи дессаг!», что приблизительно означает «Ну и чудеса!» и выражает свойственную некоторым героям Вудхауза «а smile of amused astonishment».
Ибо моя любимая бабушка была стихийным, но убежденным и принципиальным агностиком, то есть, будучи женщиной здравомыслящей и умной, она не могла безоговорочно принять мой воинствующий научный атеизм и прозревала, что «Что-то/Кто-то там, наверное, есть», но, как человек в силу исторических и географических обстоятельств девственно невежественный, «в попов не верила» и относилась к ним с брезгливой опаской. Думаю, впрочем, что и самый высоколобый и утонченный агностицизм зиждется на тех же неколебимых основаниях.
(Заметим в скобках, что, в отличие от диалектического, исторический материализм даже в эти лета вызывал у автора стойкое и дерзновенное неприятие. Семейное предание гласит, что когда папа, раздосадованный мальчуковой склокой, обратился ко мне с требованием «не жадничать» и попытался объяснить, что слово «мое» является «родимым пятном» и пережитком капитализма, «а мы, Тимур, строим коммунизм», я, прижимая к голому пузу горячую от солнца жесть игрушечного самосвала, ответил: «Я не строю коммунизм. Я строю дворец!»)
А на противоположном конце нашего несуразно длинного и заросшего языческой и райской растительностью двора жила-была совсем другая старуха. И звали ее – Монашка!
Всероссийская телепремьера!
Синхрон. Вот жизнь Онегина святая!Россия, которую мы потеряли!
Синхрон. Царей портреты на стенах, И стаи галок на крестах, Всегда возвышенные чувства И муз возвышенных искусства!Россия, которую мы обретаем вновь!
Синхрон. Придет, придет и наше время! Ко благу чистая любовь И жажда знаний и труда, И страх порока и стыда Когда-нибудь нас озарит И мир блаженством одарит!Россия Пушкина и Глинки,
Святителя Филарета
И фельдмаршала Кутузова!
Синхрон. Бренчат кавалергарда шпоры, Летают ножки милых дам, Пастух, плетя свой пестрый лапоть, Поет про волжских рыбарей.НАША Россия!
Синхрон. Среди блистательных побед, Среди вседневных наслаждений Где равную тебе сыскать?НАША Классика!
Синхрон. О Русь!На НАШЕМ TV!
Синхрон. Онегин, верно, ждет уж нас!«Евгений Онегин»!
Спонсор показа – пиво «Три толстяка».
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
В эту минуту ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Необыкновенное сходство поразило его…
– Старуха! – закричал он в ужасе.