Стихотворения и поэмы
Шрифт:
Четвертый день они удерживают сопку,
А танки всё ползут, как черные валы,
Но каждый выстрел перед ними роет пропасть,
Едва покажутся они из-за скалы.
Уже их семь идет, деревья подминая,
За ними двадцать наползают, словно мрак.
Оружие к груди, как друга, прижимая,
По головному бьет неистово
Встал первый танк. Над ним зонт пламени и дыма,
Жует он камни из последних сил.
В колонне грозной полз он по дорогам Крыма,
Но сразу путь его моряк укоротил.
Уже второй горит с простреленным мотором,
Сраженный яростью матросского свинца.
Но и один моряк лежит, оплаканный простором,
Покрыт шинелью, мертв и верен до конца.
А буйволы в крестах ползут сквозь дым багровый,
И навзничь падают, и в бешенстве ревут.
Сквозь пламя, чад и смерть моряк не видит крови,
Что лентой алою скользит по рукаву.
От жара запеклись потресканные губы,
Но гнев его могуч и ненависть свята.
Чем жажду утолить? Воды теперь ему бы,
Но под рукою лишь холодной Каски сталь.
Вот вражеский свинец в бедро его ужалил,
А всё ж оружия не выпустит рука,
И пулемет в его руках умолк тогда лишь,
Когда навек умолкло сердце моряка.
7
У каждого бушлат уж просверлили пули,
И кровь у каждого на робе запеклась.
В последний раз они на город свой взглянули
И крепко обнялись в последний смертный час.
Патронов больше нет, а танк ползет проклятый.
Задохся пулемет, замолкла высота.
Моряк подвесил к поясу гранаты
И двинулся вперед. Моряк пошел на танк.
Под сопкой — кладбище, куски измятой стали,
Сожженное нутро, куски железных скул.
Моряк в последний раз взглянул в родные дали,
На море Черное в последний раз взглянул.
И ринулся под танк, прижав к груди
Как прыгал с палубы в морскую глубину.
Отчизна! Если б жизнь ему опять дала ты,
Ее тебе в бою он снова бы вернул.
Страх пятился пред ним, дорогу уступая,
И каждый камень льнул к его ногам.
Команду подала ему страна родная,
Но смертью в этот миг командовал он сам.
За ним второй моряк пошел неторопливо —
И рухнул танк, рванувшийся к нему,
И горы дрогнули от громового взрыва,
И задохнулась даль в удушливом дыму.
И пятый встал моряк. В последнюю минуту
Он услыхал пальбу с родимых кораблей.
Раскаты грозные звучали, как салюты
И как последнее напутствие друзей.
Как гром, обвешанный гранатами, упал он
Под исполинский танк и землю целовал:
— Пусть на телах взрываются железные шакалы
И кости, как мечи, разят их наповал!
8
Ты слышишь, родина! Да будет их бесстрашье
Навек записано на кряжах Крымских гор,
Чтоб память витязей потомки чтили наши,
Чтоб помнила земля, и ветер, и простор, —
Сожженных буйволов презренные останки
Немыми грудами лежат на всех путях,
И вспять уже ползут оставшиеся танки,
От высоты их гонит смертный страх.
Над Севастополем огней несчетных россыпь,
Стоит он, величав, в легенды облачен.
А там, под сопкою, богатыри матросы
Спят тихо, с родиной обнявшись горячо.
И неприступностью там веет величавой...
Как бескозырка — сопка среди скал.
И родина хранит сынов покой и славу,
И море песню им поет издалека.
За тополем скользит по сопке тополь,
Как в перебежке, незаметно проскользнув.
Они прибудут к ночи в Севастополь,