Стихотворения и поэмы

Рыльский Максим Фаддеевич

254. ОСЕНЬ

Осень, осень, осень… Шум осин… Осень — перелетный голос птичий… Я ее давно, превозносил За веселый, радостный обычай, За цветистый золотой узор, За ее широкие щедроты — И всегда в ее входил простор, Как дитя в волшебные ворота. Молодой, я был, конечно, прав, Что не смерть она — отдохновенье, Что в осеннем увяданье трав И снежинок голубых круженье — Лишь на травы вешние намек, Лишь предвестье вод весенних новых… А теперь, в осенний жизни срок, Среди грозных отблесков багровых, В час, когда печальная жена От работы и от скорби тает И когда всё гуще седина И румяный вечер отцветает, — Понял я, что жизнь идет к концу, Что она не будет вечно длиться И что мне, седому, не к лицу Нынче перед зеркалом бодриться. В этот час письмо приходит в дом. Сын. (Шалун. Экзамены. Фокстроты.) С фронта! Мой родной! И об одном — Биться, победить — о том заботы! «Ой, не плачь же, мама, не грусти!» — Слышу песню, сердцем просветленный… Снег, но вербы начали цвести, Горько, нежно пахнет пух зеленый. 1942

255. ЯНКЕ КУПАЛЕ СКРОМНЫЕ

НАДГРОБНЫЕ ЦВЕТЫ

Ты бойцом был, пламенным певцом Своего душевного народа, И ушел ты с горестным лицом В ночь, когда шумела непогода. Знаю, что назад дороги нет Для тебя, мой Янка благородный, И не встретил, уходя, поэт Свет зари над нивою свободной. Знаю всё и горестно скорблю, Как и ты скорбел, сквозь гнев великий, Что святую Беларусь твою Залил кровью чужеземец дикий. Да иное знаю: смастерил Ты свирель ребенком, — я с тобою Ту свирель в могилу положил, Пусть калина вырастет весною. Выйдет следом юноша другой Вырезать свирельку из калины, Позовет она, как та, на бой, Заиграет песней соловьиной, Вновь Оресса вольно потечет, Вновь Олеся зацветет венками, И Тараса Янка обоймет Радостно, горячими руками. 1942

256. АЛЕКСАНДРУ ДОВЖЕНКО ДРУЖЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ

(Из давней тетради)

Не раз, не два мы с Вами толковали О днях, которых с нетерпеньем ждали, Когда пахать поля родимый край Начнет и тень от ненавистных стай Как дым исчезнет и не возвратится. Хоть в сердце будет боль еще тесниться, Но солнце с вешним ветром из степей Теплом своих живительных лучей Без меры щедро снова в грудь польется, И Мать-отчизна снова улыбнется, И раны зарастут… Да, этот час, Как радуга, сиял тогда для нас, Когда Вы предвещали вдохновенно, Что снова вспыхнут цветом непременно В садах народных ветви над Днепром И над водой раскинутся шатром, Благоуханьем воздух наполняя, И заскользят по глади, уплывая, Стремясь в серебряную даль, челны, А мужество священных дней войны В труде священном нам утроит силы, Сердца наполнит нивы запах милый, Строенья встанут из руин, а там, Где лишь полынь росла, по тем местам Цвет гречи хлынет молоком медовым. Вы искренним тогда, сердечным словом Сказали: заповедь у нас одна, Она в народ любовь нести должна, Туда, где вражья проповедь разбоя Пытается отнять всё дорогое. Ведь зоркий глаз и твердая рука Соединились у большевика С предвиденьем и ясным пониманьем Всей сложности пути, а не блужданьем В кромешной тьме, как повелось в веках. Лишь силу чувств и творчества размах Должны всего превыше ставить люди. Теперь, когда святой огонь орудья Несут на Запад и злодеев ждет Народный гнев, что по земле идет, — Вы, что вливали «Ночью перед боем» Усталым — силу, мужество — героям, Примите от меня мои слова. Она жива, Довженко, и жива Останется навеки — Украина! Не одного она лишилась сына, Недосчиталась многих дочерей, Но что ни день всё ближе и шумней Весна, которую у нас украли, И станем мы, как мы в боях стояли — И юный и седая голова — По локти засучивши рукава, Чтоб нам сражаться на полях работы За голубые мирные высоты, За пламень сердца, за тепло руки, За всплески весел вдоль Днепра-реки, За Киев наш, за Канев наш зеленый, За океанов новых перезвоны, За мудрость мужа, за любовь жены, За братство, за ребяческие сны, За шум Арагвы и за Волги воды, За общий путь советского народа! 27 января 1943

257. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

Ответ на анкету журнала «Україна» о последнем дне перед войной

Уже на грядке вспыхнула клубника — Не зря ее высаживал я здесь, — Пылали розы. (Это сон, поди-ка, Соцветие немыслимых чудес?) Сияло небо в ласковой лазури, В руках работа закипала вмиг, И думал я, что это не на бурю, А просто так — шальной вороний крик. И с белой розой, кремовой и алой, — А жаль срезать их было как-никак! — Я зашагал к дощатому вокзалу, Типичный дачный муж и здоровяк. Закуривал я в толчее вагонной, А это — знак спокойствия всегда; Как мог я знать, что ливнями агоний Нагрянет туч разбойная орда? Так много шуток слышалось бодрящих, Так женщины все были хороши, Что проводник — суровости образчик — И тот подчас смеялся от души. На Ленинской, где дом шестьдесят восемь, С троллейбуса спорхнув, как в двадцать лет, В знакомом брадобрее безволосом Открыл я сотню радостных примет: Уже, видать, он чарку опрокинул И под каштаном кейфовал, чудак, Для анекдотцев находя причину В любом движенье киевских зевак. Я поздоровался и папиросу — Незыблемых традиций старину — Вручил степенно. Розу в светлых росах Понюхал он с красноречивым: «Н-ну!» И я ворвался с розами в кабину, Где улыбался дружески лифтер, Абрам Денисович. Поднялся. Крикнул сыну: «Ну, завтра мы — на стадион!» С тех пор И вспомнить больно — как мы намечали На завтра планы наши, я и он, Как с трепетным волнением гадали, Откроется ли новый стадион… Жена чуть-чуть насмешливой казалась, Но дивным розам воздала хвалу… Минута каждая в сердца врезалась, Открытые и свету, и теплу! И мы уснули с сыном, как бывало (А снился нам, должно быть, стадион..) — И ты, отрава страшная, прервала Явь золотую и счастливый сон! 15 марта 1943

258. НА СОБСТВЕННЫЙ ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ

Всё весомей годы прожитые, Этот день веселый — всё тусклей. Первый тост за вас, друзья былые, Молодости спутники моей! Вот опять переживаю радость, Вспоминаючи наш тесный круг! — Это за отвагу и за младость Тост провозглашает старый друг. За работу, что сердца раскрыла, За любовь на молодой земле И за ту, что всех нас породила, Выпестовала в родном тепле! И второй мой тост — за тех, кто ныне Там, где хлещет полымем война, В мир несут великие святыни… Братья! Кубок за бойцов — до дна! Пусть пылает кровью, не плакатом, Вера в силу нашего клинка! Слава славным летчикам крылатым, Слава воинам, бойцам, солдатам, Умирающим, чтоб жить века! Слава всем — на суше и на море, В поле, у штурвала, за станком, Слава тишине лабораторий, Порождающей военный гром! Вам, поэты, слава! Под грозою Да

пребудет муза вам верна. Где б вы ни были — но вы со мною Эту чашу пьете здесь до дна! Третий тост провозглашаю, други, Я за спутницу суровых лет… За здоровье женщины, подруги, За любовь, которой крепче нет! К пятому десятку жизнь примчала, Ни к чему б, казалось, пыл юнца… Но как хочешь жизнь начать с начала, И, признаться честно, — без конца! 19 марта 1943

259. ДРУЗЬЯМ ПО СОЮЗУ

Друзья мои! Прекрасен наш союз…

Пушкин

Щоб усі слов’яни стали Добрими братами [29] . Шевченко

Кони ржали за степной Сулою — И поныне ржанье их звучит. В грозный час подъемлем над собою Древней славы необорный щит. Трубы нам трубили в Новограде — Разве смолкнул их бессмертный звук, Чтобы мы покорно, страха ради, Преломили Святославов лук? Разве понапрасну в день желанный, Слитые в единую семью, Как десницу медного Богдана, На восток простерли мы — свою? Вместе, братья, знали мы недолю, Вместе поражали вражью рать, И теперь ни на волнах, ни в поле Братских наших рук — не разорвать! Сердце наше — и Москва родная, И родной наш, славный Киев-град; Если Минск — пустыня неживая, Завтра вновь он расцветет как сад! Поклянемся: в радости и в горе Мы одним стремленьем сплочены, И во вражьем не потонут море Наши солнцекрылые челны! 14 мая 1943 Москва

29

Чтобы стали все славяне братьями-друзьями. — Ред.

260. ЛЕНИНГРАД

Николаю Тихонову

Запомнил я, как величавый, Неповторяющийся сон, — Каналы, арки, архитравы, Великолепие колонн, И бронзу Всадника живого На грозно вздыбленном коне, И Ваше дружеское слово В уютной, синей тишине. Вы Батюшкова нам читали Полузабытые стихи, И, выхваченные из дали, Они казались не ветхи, Цвела в них молодость такая, Которой умереть нельзя… И, в небе ленинградском тая, Сияла звездная стезя. И знали мы, что на граните, У темной питерской воды, Сплели, как золотые нити, Шевченко с Пушкиным следы. Но Ленинграда блеск и слава Для сердца выросли вдвойне В кольце проклятого удава, В голодных пытках и в огне. Чем враг кольцо сжимал теснее, Тем крепче были вы в бою: Бойцы — герои эпопеи, Поэты — в воинском строю. Пусть ветер леденящей ночи Во мраке павших отпевал, — Упрямо питерский рабочий Свое оружие ковал. Свершилось: прорвана блокада! Перед истории лицом Мы знаем — дети Ленинграда Достойны Ленина во всем. И над священною рекою, Как море, ширится заря, И песне Пушкина сестрою Воскресла песня Кобзаря. 1943

261. ПЕРЕЯСЛАВСКАЯ РАДА

Ты стоишь передо мною В свете дня, во мраке ночи, Украина, Украина Вечно юная моя: То кометы чередою Над тобой плывут, пророча, То на мирные долины Льется песня соловья. Сколько меда и полыни, Сколько горя, сколько силы, Сколько правды светлоликой, Сколько кривды, сколько ран! Оттого-то и поныне Славим день мы солнцекрылый, День, когда совет великий Скликал гордый наш Богдан! Думу думали большую Закаленные, седые Побратимы славы бранной, Запорожцы-казаки, — Как спасти страну родную, Как расторгнуть путы злые, Чтоб не ведал гость незваный Берегов Днепра-реки. Чтоб не брал султан ясыра, Чтобы недруги, как звери, Не терзали ежечасно Святославовых сынов, — Ради вольности и мира Братьев по судьбе и вере Рада встретила согласно И откликнулась на зов. Вместе сеяли, пахали, Вместе жали и косили, — Как же вместе не идти нам В самый радостный поход? И знамена запылали, И папахи к небу взмыли — Дружным клекотом орлиным Встретил гетмана народ. Начертал он булавою Путь в восточную столицу, Указуя направленье Поколеньям и векам,— И с открытою душою Брату брат простер десницу На союз, на единенье, На погибель всем врагам! Переяслав, город-воин, Город братства и союза, Ты изведал горя-муки От фашистской злой руки, — Но могучею рукою Мы твои разбили узы, Развязали твои руки Над волной Днепра-реки. Наша правда — наша сила, Наша дружба — наша воля, Вместе возвели, как братья, Мы свободы светлый храм. Пусть же знает мрак бескрылый Гром казацкого пистоля, Братское рукопожатье На погибель всем врагам! 12 января 1944 Переделкино

262. ЛЕНИН («В глазах детей, во взгляде их пытливом…»)

В глазах детей, во взгляде их пытливом Горит высокий свет его очей. Бессмертен он в цветенье вешней нивы, В красе заводов, в верности друзей. Шахтер, что клад нам сказочно-богатый Из недр земных выносит на-гора, И песня, что из Киева в Карпаты Летит, как чайка с берегов Днепра, И волны хлопка, и моря пшеницы, Среди пустынь возникшие сады, — То всё его бессмертные страницы, И мысли, и великие труды. Когда твой брат, твой сын во имя жизни Бьют недруга жестокого сплеча, Борясь за счастье, за судьбу Отчизны, — Ведет их в бой десница Ильича. Мы победим, ведь право наше дело, Из дымной тьмы лазурный хлынет свет, Ведь имя Ленин в мире прогремело, И клич народов слышится в ответ. Январь 1944

263. «Придя к ограбленному дому…»

Придя к ограбленному дому Пришельцем скорбным и немым, Страданью кланяюсь людскому И всем могилам дорогим. О Киев, цветоносный город! Тобой живя, тобой дыша, Я знал, что смертью смерть поборет Твоя бессмертная душа! Забудь же сон, мертвящий разум, К грядущей повернись судьбе И воссияй меж нив алмазом! Убийцам — гибель, жизнь — тебе! 19 февраля 1944 Киев