Стихотворения

Алексеев Геннадий

И я сказал ему,

что эра нынче новая.

— На редкость любознательный

ребенок! —

сказал мне август

и увел с поляны.

Там было сыро,

там цвели ромашки,

шмели гудели

и летала стрекоза.

Там было утро,

там остался

мальчик

в коротеньких вельветовых штанишках.

Белая ночь на Карповке

На берегу

тишайшей речки Карповки

стою спокойно,

окруженный тишиной

заботливой и теплой белой ночи.

О воды Карповки,

мерцающие тускло!

О чайка,

полуночница, безумица,

заблудшая испуганная птица,

без передышки машущая крыльями

над водами мерцающими Карповки!

Гляжу спокойно

на мельканье птичьих крыльев,

гляжу спокойно

на негаснущий закат,

и сладко мне

в спокойствии полнейшем

стоять над узкой,

мутной,

сонной Карповкой,

а чайка беспокойная садится

неподалеку

на гранитный парапет.

Все успокоилось теперь

на берегах

медлительной донельзя

речки Карповки.

Без эпитетов

Стальной,

торжественный,

бессонный,

кудреватый…

Я не люблю эпитетов,

простите.

Прохладно-огненный,

монументально-хрупкий,

преступно-праведный,

коварно-простоватый…

Я не люблю эпитетов —

увольте.

Да славится святая нагота

стихов и женщин!

Вот она,

смотрите!

вот шея,

вот лопатки,

вот живот,

вот родинка на животе,

и только.

И перед этим

все эпитеты бессильны.

Ведь ясно же,

что шея

бесподобна,

лопатки

сказочны,

живот

неописуем,

а родинка

похожа на изюминку.

Снег

Если запрокинуть голову

и смотреть снизу вверх

на медленно,

медленно падающий

крупный снег,

то может показаться

бог знает что.

Но снег падает на глаза

и тут же тает.

И начинает казаться,

что ты плачешь,

тихо плачешь холодными слезами,

безутешно,

безутешно плачешь,

стоя под снегом,

трагически запрокинув голову.

И начинает казаться,

что ты глубоко,

глубоко несчастен.

Для счастливых

это одно удовольствие.

Так

— Не так, — говорю, —

вовсе не так.

— А как? — спрашивают.

— Да никак, — говорю, —

вот разве что ночью

в открытом море

под звездным небом

и слушать шипенье воды,

скользящей вдоль борта.

Вот разве что в море

под небом полночным,

наполненным звездами,

и плыть, не тревожась нисколько.

Вот разве что так.

Иль, может быть, утром

на пустынной набережной,

поеживаясь от холода,

и смотреть на большие баржи,

плывущие друг за другом.

Да, разве что утром

у воды на гранитных плитах,