Стихотворения
Шрифт:
подняв воротник пальто,
и стоять, ни о чем не печалясь.
Вот разве что так, — говорю, —
не иначе.
Можно любить запах грибов
Можно любить запах грибов,
быстрые лесные речушки,
заваленные камнями,
Можно любить все это
и ни о чем не тревожиться.
Но я люблю просыпаться,
когда ночь на исходе,
когда и утро, и день
еще впереди
и когда вдалеке
кто-то скачет к рассвету,
не щадя коня —
кому-то всегда не терпится.
Необъяснимо, но ребенок
Необъяснимо,
но ребенок
так горько плачет
у истока жизни.
Непостижимо,
но мужчина
пренебрегает
красотой созревшей жизни.
Невероятно,
но старик
смеется радостно
у жизни на краю.
Что рассказать деревьям
Что рассказать
деревьям,
траве
и дороге?
Что показать
птицам?
Что подарить
камням?
Посторониться
и не мешать спешащим?
Поторопиться
и прийти самым первым?
Как полезно возникнуть!
Как увлекательно быть!
Как несложно исчезнуть!
Спотыкаясь о камни,
выбегаю к морю.
Оно зеленое,
оно колышется,
оно безбрежно,
оно предо мною.
Автор этой книги Геннадий Иванович Алексеев — человек примечательный. По образованию он архитектор, по занимаемой должности — доцент, преподаватель истории архитектуры в Ленинградском инженерно-строительном институте (его лекции любят студенты), по увлечению — поэт и художник, по характеру — искатель и должник гармонии, беспокойный мастер, натура художественная, пытающаяся осмыслить свое время и выстроить свои мосты между прошлым и грядущим.
В книге, которую Геннадий Алексеев назвал «Обычный час», ведется поиск необычного в обычном, живет опыт души художника, разведчика нравственных начал нашего времени, его беспокойств и надежд. Книга эта и выстрадана, и выстроена опытом и мастерством. Она едина в своем многообразии, в отражении и поэтическом осмыслении забот и загадок современного человека. Она добра и красива своими индивидуальными особенностями, на первый взгляд кажущимися (только кажущимися) необычными.
Геннадий Алексеев пишет мало свойственным современной поэзии белым стихом, но он владеет им в той самой мере, когда этот стих становится единственной формой выражения мысли, поэтического ощущения мира. Алексеев владеет этим стихом, как и положено мастеру, в совершенстве.
С этим стихом можно соглашаться или не соглашаться, но пройти мимо него нельзя, потому что в нем присутствует чудо поэзии, чудо индивидуальности поэта, идущего естественным для него путем. И мне кажется (думаю, не без основания), что книга «Обычный час» может оставить равнодушными только людей совершенно инертных к этому непривычному пути отражения жизни в поэзии.
Я не стану в доказательство своего утверждения цитировать стихи: цитировать их очень трудно, настолько они цельны законченностью мысли и формы.
Дело самой книги — убедить читателей в том, в чем убежден я. Эти стихи о красоте мира и благородстве человеческой души, и потому поле их действия велико.
Книга Геннадия Алексеева не назойлива, но человечна. Она приметна «лица не общим выраженьем». Это лицо запоминается надолго. По крайней мере, мне оно запомнилось с первого взгляда и навсегда.
Михаил Дудин НА МОСТУ
ДОЖДЬ НА ДВОРЦОВОЙ ПЛОЩАДИ
Асфальт.
Когда дождь,
он скользкий.
Туристы.
Когда дождь,
они не вылезают из автобусов.
Милиционер.
Когда дождь,
Он прячется под арку.
И Александровская колонна.
Когда дождь,
она никуда не прячется.
Ей приятно
постоять на Дворцовой площади
под дождем.
Лошадь на Невском.
Идет себе шагом, тащит телегу.
Лощадь пегая и абсолютно живая.
И машины косятся на нее со злой завистью, и машины обгоняют ее со злорадством.
— Эй,— кричат,— лошадь!
— Ха,— кричат,— лошадь!
А лошадь идет себе шагом и не оборачивается.
Такая живая и такая хорошая.
Там женщины сидят себе и вяжут. Спокойные, сидят себе и вяжут.
А мне так страшно,
тошно,
неспокойно.