Стихотворения
Шрифт:
Если б я знал!
Зазевался, и, глядь,—
в моих руках цветок!
НА РАДУГЕ
Гулял по радуге какой-то человек.
Ходил по красному, шагал по синему, топал по желтому и улыбался.
И вместе с ним гулял какой-то пес.
Бегал по красному, носился по синему, обнюхивал желтое и повизгивал от удовольствия.
И больше не видно было на радуге ни людей, ни собак.
Только эти двое и были.
– v*
НА НАБЕРЕЖНОЙ
Я
«Черт подери,— подумал я,— неужели никому не придет в голову подвинуть мост хоть на сто метров влево!
Вечно он торчит на одном месте!»
Я сказал об этом рыболову с удочкой.
Он улыбнулся и шепнул мне доверительно:
— Какие-то энтузиасты хотели перетащить мост как раз на сто метров, только не влево, а вправо.
В последний момент они почему-то передумали.
Я промолчал.
Вечно я опаздываю
со своими мыслями! 1
Так долго не было меня!
Вселенная томилась, предчувствуя мое возникновение, а я не торопился, я тянул,
я тешился своим небытием, придумывал предлоги для отсрочек филонил всячески.
Но все же мне пришлось однажды утром в мире появиться.
И оказалось:
жизнь — такая новость!
И каждый день — такая неожиданность!
Разинув рот гляжу на белый свет, на завитки волос у женщин на затылках.
моя юность
Моя юность бросила меня.
Она ушла от меня, моя юность, и, кажется, навсегда.
Вон она топает там, по дороге!
Вон она, чудачка!
Вон, вон она в голубом беретике!
И чем я ей не угодил не понимаю. – ar»
СКАЗКА О ЗОЛОТОЙ РЫБКЕ
Берег.
Небо.
Море.
Старик закидывает невод.
Ему нужна золотая рыбка, и больше ничего.
Берег.
Небо.
Море.
Старик вытаскивает невод.
В неводе две малюсенькие колюшки, водоросли, и больше ничего.
џ
Берег.
Небо.
Море.
Старик опять закидывает невод.
Но это пустая трата времени, и больше ничего.
у
– -j*
Золотая рыбка не водится в этом море, золотая рыбка не дура.
Берег.
Небо.
Море.
4 Г. Алексеев 49
Старик опять вытаскивает невод. В неводе золотая рыбка!
Откуда она взялась?
Это же чудо!
Нет,
это
ХАТШЕПСУТ
Сердце взыграло,
Как бы имея вечность в запасе,— Царица моя, подойди,
Не медли вдали от меня!
Древнеегипетская надпись XIII в. до н. э.
По Неве плывут баржи с песком.
На берегу лежат два сфинкса.
Подхожу к ним, хлопаю в ладоши и говорю:— Слушайте!
Крокодилы дремали на отмелях, бегемоты резвились в тростниках, а я строил для нее храм у подножья скал.
Она была величава и прекрасна.
Ее узкое льняное платье доходило до щиколоток — такая уж тогда была мода.
Воины мечтали о войнах, я ревновал ее к Нилу и скрежетал зубами, когда она каталась на лодке,
а она посылала корабли в страну Пунт за миртовыми деревьями.
Тутмос бредил славой, я ревновал ее к миртовым деревьям, а она сажала их перед своим храмом, и мир царствовал в мире.
— Недолго!— сказали сфинксы.
— Да, конечно,— сказал я,—
но и тогда,
когда рабыни натирали ее тело благовонным маслом,
а я стоял за колонной и смотрел, и тогда,
когда она вышла к народу в простом черном парике
с ниткой синих фаянсовых бус на шее, и тогда,
когда она стояла в храме, прижимая руки к груди,
и бритые головы жрецов поблескивали
во мраке, и тогда,
когда она с хохотом бегала по саду,
хватаясь за стволы пальм,
и я не мог поймать ее...
— Что же тогда?— спросили сфинксы.
— Так, ничего,— ответил я.—
Вчера я увидел ее в метро на эскалаторе, она подымалась, а я опускался.
Она была величава и прекрасна,
ее узкое платье не достигало колен —
такая уж нынче мода,—
и я побежал за ней
вверх по опускавшейся лестнице.
— Безнадежное дело!— сказали сфинксы.
— Да, конечно,— сказал я.
По Неве плывет буксир с зелеными огнями. Выхожу на мост
и кричу, сложив ладони рупором:
— Хатшепсут!
Это я!
Твой возлюбленный зодчий!
Та женщина
тогда была дорогой —
при нашем бездорожье это клад.
Та женщина была прямым шоссе, обсаженным прямыми тополями.
Та женщина меня бы завела в такую даль,
откуда возвращаться уж смысла нет.
Но странствия в ту пору меня не привлекали почему-то.
Ту женщину я недавно встретил.
Она превратилась в узкую тропинку, а тополя засохли.
Но тропинка
по-прежнему манит вдаль — поразительно!
ДАЛЬ
Тянет меня почему-то в эту даль.