Стихотворения

Ходасевич Владислав Фелицианович

Без слов

Ты показала мне без слов, Как вышел хорошо и чисто Тобою проведенный шов По краю белого батиста. А я подумал: жизнь моя, Как нить, за Божьими перстами По легкой ткани бытия Бежит такими же стежками. То виден, то сокрыт стежок, То в жизнь, то в смерть перебегая… И, улыбаясь, твой платок Перевернул я, дорогая. 5–7 апреля 1918

Хлебы

Слепящий свет сегодня в кухне нашей. В переднике, осыпана мукой, Всех Сандрильон и всех Миньон ты

краше Бесхитростной красой. Вокруг тебя, заботливы и зримы, С вязанкой дров, с кувшином молока, Роняя перья крыл, хлопочут херувимы… Сквозь облака Прорвался свет, и по кастрюлям медным Пучками стрел бьют желтые лучи. При свете дня подобен розам бледным Огонь в печи. И, эти струи будущего хлеба Сливая в звонкий глиняный сосуд, Клянется ангел нам, что истинны, как небо, Земля, любовь и труд. 26 февраля — 11 апреля 1918

Авиатору

Над полями, лесами, болотами, Над извивами северных рек Ты проносишься плавными взлетами, Небожитель — герой — человек. Напрягаются крылья, как парусы, На руле костенеет рука, А кругом — взгроможденные ярусы: Облака — облака — облака. И, смотря на тебя недоверчиво, Я качаю слегка головой: Выше, выше спирали очерчивай, Но припомни — подумай — постой. Что тебе до надоблачной ясности? На земной, материнской груди Отдохни от высот и опасностей,— Упади — упади — упади! Ах, сорвись, и большими зигзагами Упади, раздробивши хребет,— Где трибуны расцвечены флагами, Где народ — и оркестр — и буфет… 30 марта 1914

Газетчик

«Вечерние известия!..» Ори, ласкай мне слух, Пронырливая бестия, Вечерних улиц дух. Весенняя распутица Ведет меня во тьму, А он юлит и крутится, И все равно ему — Геройство иль бесчестие, Позор иль торжество: Вечерние известия — И больше ничего. Шагает демон маленький, Как некий исполин, Расхлябанною валенной Над безднами судьбин. Но в самом безразличии, В бездушье торгаша — Какой соблазн величия Пьет жадная душа! 16 января — 7 февраля 1919

Уединение

Заветные часы уединенья! Ваш каждый миг лелею, как зерно; Во тьме души да прорастет оно Таинственным побегом вдохновенья. В былые дни страданье и вино Воспламеняли сердце. Ты одно Живишь меня теперь — уединенье. С мечтою — жизнь, с молчаньем — песнопенье Связало ты, как прочное звено. Незыблемо с тобой сопряжено Судьбы моей грядущее решенье. И если мне погибнуть суждено — Про моряка, упавшего на дно, Ты песенку мне спой — уединенье! 6–7 июня 1915

* * *

Как выскажу моим косноязычьем Всю боль, весь яд? Язык мой стал звериным или птичьим, Уста молчат. И ничего не нужно мне на свете,

И стыдно мне, Что суждены мне вечно пытки эти В его огне; Что даже смертью, гордой, своевольной, Не вырвусь я; Что и она — такой же, хоть окольный, Путь бытия. 31 марта 1921 Петербург

Рыбак

ПЕСНЯ

Я наживляю мой крючок Трепещущей звездой. Луна — мой белый поплавок Над черною водой. Сижу, старик, у вечных вод И тихо так пою, И солнце каждый день клюет На удочку мою. А я веду его, веду Весь день по небу, но — Под вечер, заглотав звезду, Срывается оно. И скоро звезд моих запас Истрачу я, рыбак. Эй, берегитесь! В этот час Охватит землю мрак. 17 января 1919

Воспоминание

Здесь, у этого колодца, Поднесла ты мне две розы. Я боялся страсти томной — Алых роз твоих не принял. Я сказал: «Прости, Алина, Мне к лицу венок из лавров Да серебряные розы Размышлений и мечтаний». Больше нет Алины милой, Пересох давно колодец, Я ж лелею одиноко Голубую розу — старость. Скоро в домик мой сойдутся Все соседи и соседки Посмотреть, как я забылся С белой, томной розой смерти. 19 ноября 1914

Сердце

Забвенье — сознанье — забвенье… А сердце, кровавый скупец, Всё копит и копит мгновенья В огромный свинцовый ларец. В ночи ли проснусь я, усталый, На жарком одре бредовом — Оно, надрываясь, в подвалы Ссыпает мешок за мешком. А если глухое биенье Замедлит порою слегка — Отчетливей слышно паденье Червонца на дно сундука. И много тяжелых цехинов, И много поддельных гиней Толпа теневых исполинов Разграбит в час смерти моей. 1916

Старуха

Запоздалая старуха, Задыхаясь, тащит санки. Ветер, снег. А бывало-то! В Таганке! Эх! Расстегаи — легче пуха, Что ни праздник — пироги, С рисом, с яйцами, с визигой… Ну, тянись, плохая, двигай! А кругом ни зги. «Эх, сыночек, помоги!» Но спешит вперед прохожий, Весь блестя скрипучей кожей. И вослед ему старуха Что-то шепчет, шепчет глухо, И слаба-то, и пьяна Без вина. Это вечер. Завтра глянет Мутный день, метель устанет, Чуть закружится снежок… Выйдем мы — а у ворот Протянулась из сугроба Пара ног. Легкий труп, окоченелый, Простыней покрывши белой, В тех же саночках, без гроба, Милицейский увезет, Растолкав плечом народ. Неречист и хладнокровен Будет он, а пару бревен, Что везла она в свой дом, Мы в печи своей сожжем. 7 декабря 1919