Стихотворения

Павлова Вера Анатольевна

* * *

В аэропорт! Родные переулки, ад МКАДа, Ленинградка, Химки, лес, березы — арестанты на прогулке, подкладка облаков, испод небес.

ТРЕЛЬЯЖ

1. Смотрю в зеркало: вот женщина, которую любит мой любимый, — и завидую, и ревную. 2. Смотрю в зеркало: вот женщина, которую хочет мой желанный, — и зажмуриваюсь, и вздыхаю. 3. Смотрю

в зеркало: вот женщина, которую бросит мой последний, — и злорадствую, и старею.

* * *

Тихой, подлой, дрожащей сапою расправляюсь с твоими наложницами — фотографиям их выцарапываю глаза маникюрными ножницами. Ну и что, что они уже старые! Ну и что, что тогда меня не было! Ишь, какие осиные талии! Ишь, какие начесы нелепые!

* * *

Облачная пелена, проблески сознанья… На миру и смерть красна — в зале ожиданья. Приближение к нулю обратного счета, и последнее люблю на табло отлета.

* * *

Хорошие стихи можно написать на ладони, очень хорошие — на детской; хорошие стихи понравятся даже бабуле, очень хорошие — внучке; хорошие можно прочесть при свете одной спички, очень хорошие — без света; хорошие стихи уместятся в один выдох, очень хорошие — в последний.

* * *

День проводить на запад и встретить новый день, вдохнуть тревожный запах и выдохнуть: сирень, и с нежностью дочерней на перекрестке лет увидеть свет вечерний и невечерний свет.

* * *

Паразит, не парюсь в шахтах-рудниках, мародер, копаюсь в старых дневниках: начисто ль избыто грязное былье, хорошо ль забыто старое мое?

* * *

картонные ботинки рубашки без спины веселые картинки заоблачной страны нет входа посторонним в бесхозный вертоград где мы с сестрой хороним жуков стрекоз цикад

* * *

Эта башня срисована с блюдца, с леденца — позолоченный гусь. Я сюда собираюсь вернуться. Я сюда никогда не вернусь. Но всегда остается надежда! — утешаю я мертвых своих. Дальше дальнего их зарубежье. Ближе ближних присутствие их.

* * *

Златокудрый ребенок с открытки ретро, большеглазый, откормленный и крылатый, заступись за поющую против ветра, за идущую под руку по канату, за снимавшую комнату у улитки, за дававшую рыбам уроки пенья… Нацарапай печатными на открытке: “Я люблю тебя, мамочка! С днем рожденья!”

СЕМЬ СНОВ

1. спала в гамаке укрывшись книгой Юнга “О сновиденьях” 2. спала на

море на надувном матрасе снились облака 3. спала на пляже в Сочи в Нью-Йорке в Ницце снился всякий вздор 4. спала в опере давали “Трубадура” снилась “Турандот” 5. спали в обнимку в сотнях разных обличий снились друг другу 6. спала во чреве снились земля и небо вода и суша 7. спала на земле видела подземный сон еле проснулась

* * *

Все платья станут велики, слова взаимозаменимы, и хироманты-херувимы разгладят линии руки, и нехорошие дела, как кофе, растворят в хороших, и спросят: как ты назовешь их, тех, кого недородила?

* * *

Гуляя в парке на закате, дивясь искусному литью, перчатку снять, чугун погладить, почувствовать всеми пятью, что эти мертвые предметы — решетка, статуя, скамья — гораздо более бессмертны, чем я.

* * *

Лежит здесь Павлова В.А. — не проходите мимо! — незаживающе жива, права непоправимо.

* * *

летний зимний пруд ясные деньки как же мне идут ласты и коньки как же мне идет небо лес закат и полет полет под водой и над

* * *

парнасский кореш, с помощью отмычки войдешь, откроешь скобки и кавычки, уйдешь, оставишь ластик, промокашку, кавычки настежь, скобки нараспашку…

* * *

Зря я, дура, боялась ее, страхом строку коверкала… Смерть — возможность увидеть свое лицо без помощи зеркала, разглядеть не мигая, в упор то, что от зеркала пряталось, то, чего не заметил гример. Смотрю. Удивляюсь. Радуюсь.

* * *

Агент по недвижимости улиток, готов ли скитальцам помочь ты? На флагах республики космополитов — конверты авиапочты. Зарубка красным, насечка синим. Проштемпелевана марка. На севере холодно, но красиво. На юге красиво, но жарко.

* * *

Вернуться на Итаку, порадовать родню, посасывая граппу, почесывать мотню, не ввязываться в драку, обдумывать меню, выгуливать собаку по двадцать раз на дню.

* * *

Не сотвори себе кумира из боли, страха и вины, географ внутреннего мира, историк внутренней войны. Плетутся дьявольские сети из преждевременных седин. Возможно, ты один на свете. Но в темноте ты не один.