Стихотворения

Клюев Николай Алексеевич

НА КРЕСТЕ

1 Лестница златая Прянула с небес. Вижу, умирая, Райских кринов лес. В кущах духов клиры, — Светел лик, крыло… Хмель вина и мирры Ветром донесло. Лоскуты рубахи Треплются у ног… Камни шепчут в страхе: "Да воскреснет Бог". 2 Гвоздяные ноют раны, Жалят тернии чело. Чу! Развеяло туманы Серафимское крыло. К моему ли, горний, древу Перервать томленья нить; Иль нечающую деву Благовестьем озарить? Ночь глуха и безотзывна, Ко кресту утрачен след. Где ты, светлая отчизна — Голубиный Назарет?

БРАТСКАЯ ПЕСНЯ

Поручил ключи от ада Нам

Вселюбящий стеречь, Наша крепость и ограда — Заревой, палящий меч. Град наш тернием украшен, Без кумирен и палат, На твердынях светлых башен Братья-воины стоят. Их откинуты забрала, Адамант — стожарный щит, И ни ад, ни смерти жало Духоборцев не страшит. Кто придет в нетленный город, Для вражды неуязвим, Всяк собрат нам, стар и молод, Земледел и пилигрим. Ада пламенные своды Разомкнуть дано лишь нам, Человеческие роды Повести к живым рекам. Наши битвенные гимны Буреветрами звучат… Звякнул ключ гостеприимный У предвечных, светлых врат.

* Он придет! Он придет! И содрогнутся горы *

Он придет! Он придет! И содрогнутся горы Звездоперстой стопы огневого царя, Как под ветром осока, преклонятся боры, Степь расстелет ковры, ароматы куря. Он воссядет под елью, как море гремучей, На слепящий престол, в нестерпимых лучах, Притекут к нему звери пучиной рыкучей, И сойдутся народы с тоскою в очах. Он затопчет, как сор, вероломства законы, Духом уст поразит исполинов-бойцов, Даст державу простым, и презренным короны, Чтобы царством владели во веки веков. Мы с тобою, сестра, боязливы и нищи, Будем в море людском сиротами стоять: Ты печальна, как ивы родного кладбища, И на мне не изглажена смерти печать. Содрогаясь, мы внемлем Судьи приговору: "Истребися, воскресни, восстань и живи!" Кто-то шепчет тебе: "К бурь и молний собору Вы причислены оба — за подвиг любви". И пойму я, что минуло царство могилы, Что за гробом припал я к живому ключу… Воспаришь ты к созвездьям орлом буйнокрылым. Молоньей просияв, я вослед полечу.

РАДЕЛЬНЫЕ ПЕСНИ

1 Ax, вы други, полюбовные собратья, Обряжайтеся в одежу — в цветно платье. Снаряжайтесь, умывайтеся беленько, Расцвечайтеся, как зорюшка, аленько, Укрепитеся, собратья, хлебом-солью, Причаститеся незримой Агнчьей кровью! Как у нас ли, други, ныне радость: Отошли от нас болезни, смерть и старость. Стали плотью мы заката зарянее, Поднебесных облак-туч вольнее. Разделяют с нами брашна серафимы, Осеняют нас крылами легче дыма. Сотворяют с нами знамение-чудо, Возлагают наши душеньки на блюдо. Дух возносят серафимы к Саваофу, Телеса на Иисусову голгофу. Мы в раю вкушаем ягод грозди, На земле же терпим крест и гвозди. Перебиты наши голени и ребра… Ей, гряди ко стаду, Пастырь добрый! Аминь. 2 Мне сказали — Света век не видать, Белый Светик и поныне во глазах. Я возьму каленовострую стрелу, На полете звонкоперой накажу: "Не кровавь, стрела зубчата, острия, Ни о зверя, ни о малого червя". Не послушалась каленая меня, Полетела за туманные моря. За морями синий камешек лежит, Из-под камня быстра реченька бежит, Вдоль по речке лебедь белая плывет, Выше берега головушку несет, Выше леса крылья взмахивает, На себя водицу вспляскивает. Угодила звонкоперая стрела В жилу смертную лебяжьего крыла; — Дрогнул берег, зашаталися леса, Прокатилися по взгорьям голоса: "Ныне, други, сочетался с братом брат: С белой яблоней — зеленый виноград!" 3 Ты взойди, взойди, Невечерний свет, С земнородными положи завет! Чтоб отныне ли до скончания Позабылися скорби давние, Чтоб в ночи душе не кручинилось, В утро белое зла не виделось, Не желтели бы травы тучные, Ветры веяли б сладкозвучные, От земных сторон смерть бежала бы, Твари дышащей смолкли б жалобы. Ты взойди, взойди, Невечерний свет, Необорный меч и стена от бед! Без Тебя, отец, вождь, невеста, друг, Не найти тропы на животный луг. Зарных ангельских не срывать цветов, Победительных не сплетать венков, Не взыграть в трубу, в гусли горние, Не завихрить крыл, ярче молнии.

ПЕСНЬ ПОХОДА

Братья воины, дерзайте Встречу

вражеским полкам! Пеплом кос не посыпайте, Жены, матери, по нам. Наши груди — гор уступы, Адаманты — рамена. Под смоковничные купы Соберутся племена. Росы горние увлажат Дня палящие лучи, Братьям раны перевяжут Среброкрылые врачи… В светлом лагере победы, Как рассветный ветер гор, Сокрушившего все беды, Воспоет небесный хор, — Херувимы, Серафимы… И, как с другом дорогим, Жизни Царь Дориносимый Вечерять воссядет с ним. — Винограда вкусит гроздий, Для сыновних видим глаз… Чем смертельней терн и гвозди, Тем победы ближе час… Дух животными крылами Прикоснется к мертвецам, И завеса в пышном храме Раздерется пополам… Избежав могильной клети, Сопричастники живым, Мы убийц своих приветим Целованием святым: И враги, дрожа, тоскуя, К нам на груди припадут… Аллилуя, аллилуя! Камни гор возопиют.

* Тучи, как кони в ночном, *

Тучи, как кони в ночном, Месяц — грудок пастушонка. Вся поросла ковылем Божья святая сторонка. Только и русла, что шлях — Узкая, млечная стёжка. Любо тебе во лесях, В скрытной избе, у окошка. Светит небесный грудок Нашей пустынной любови. Гоже ли девке платок Супить по самые брови? По сердцу ль парню в кудрях Никнуть плакучей ракитой? Плыть бы на звонких плотах Вниз по Двине ледовитой! Чуять, как сказочник-руль Будит поддонные были. Много б Устеш и Акуль Кудри мои полонили. Только не сбыться тому, — Берег кувшинке несносен… Глянь-ка, заря, бахрому Весит на звонницы сосен. Прячется карлица-мгла То за ивняк, то за кочку. Тысяча лет протекла В эту пустынную ночку.

* Посмотри, какие тени *

Посмотри, какие тени На дорогу стелют вязы! Что нам бабушкины пени, Деда нудные рассказы. Убежим к затишью речки От седой, докучной ровни… У тебя глаза, как свечки В полусумраке часовни. Тянет мятою от сена, Затуманились покосы. Ты идешь, бледна, как пена, Распустив тугие косы. Над рекою ветел лапы, Тростника пустые трости. В ивняке тулья от шляпы: — Не вчерашнего ли гостя? Он печальнее, чем ели На погосте, в час заката… Ты дрожишь, белей кудели, Вестью гибели объята. Ах, любовь, как воск для лепки, Под рукою смерти тает!.. "Святый Боже, святый крепкий", — Вяз над омутом вздыхает.

* Ветхая ставней резьба, *

Ветхая ставней резьба, Кровли узорный конек. Тебе, моя сказка, судьба Войти в теремок. Счастья-Царевны глаза Там цветут в тишине, И пленных небес бирюза Томится в окне. По зиме в теремок прибреду Про свои поведать вины, И глухую старуху найду Вместо синей звенящей весны.

СМЕРТЬ РУЧЬЯ

Туча — ель, а солнце — белка С раззолоченным хвостом, Синева — в плату сиделка Наклонилась над ручьём. Голубеют воды-очи, Но не вспыхивает в них Прежних удали и мочи, Сновидений золотых. Мамка кажет: "Эво, елка! Хворь, дитя, перемоги…" У ручья осока — челка, Камни — с лоском сапоги. На бугор кафтан заброшен, С чернью петли, ал узор, И чинить его упрошен Пропитуха мухомор. Что наштопает портняжка, Всё ветшает, как листы; На ручье ж одна рубашка, Да посконные порты. От лесной, пролетной гари Веет дремою могил… Тише, люди, тише, твари, Светлый отрок опочил!

КАЗАРМА

Казарма мрачная с промерзшими стенами, С недвижной полутьмой зияющих углов, Где зреют злые сны осенними ночами Под хриплый перезвон недремлющих часов, — Во сне и наяву встает из-за тумана Руиной мрачною из пропасти она, Как остров дикарей на глади океана, Полна зловещих чар и ужасов полна. Казарма дикая, подобная острогу, Кровавою мечтой мне в душу залегла, Ей молодость моя, как некоему богу, Вечерней жертвою принесена была. И часто в тишине полночи бездыханной Мерещится мне въявь военных плацев гладь Глухой раскат шагов и рокот барабанный Губительный сигнал: идти и убивать. Но рядом клик другой, могучее сторицей, Рассеивая сны, доносится из тьмы: "Сто раз убей себя, но не живи убийцей, Несчастное дитя казармы и тюрьмы!"