Стихотворения

Клюев Николай Алексеевич

1912

ДОСЮЛЬНАЯ

Не по зелену бархату, Не по рытому, черевчату Золото кольцо катается, Красным жаром распаляется, По брусяной новой горнице, По накатной половичине Разудалый ходит походом, Голосит слова ретивые: "Ах, брусяные хоромы, В вас кому ли жировати, Красоватися кому? Угодити мне из горниц. С белостругаиых половиц В поруб — лютую тюрьму! Ах вы, сукна-заволоки, Вами сосны ли крутити, Обряжать пути-мосты? Побраталися с детиной Лыки с белою рядниной — Поминальные холсты! Ax ты, сад зелено-темный, Не заманивай соловкой, Духом-брагой не пои: У тебя есть гость захожий, Под лозой лежит пригожий С метким ножиком в груди!.." Ой, не в колокол ударили, Не валун с нагорья ринули. Подломив ковыль с душицею, На отшибе ранив осокорь, — Повели удала волостью, За острожный тын, как ворога, До него зенитной птахою Долетает причит девичий: "Ой, не полымя в бору Полыхает ало — Голошу, утробой мру По тебе, удалый. У перильчата крыльца Яровая мята Залучила жеребца Друга-супостата. Скакуну в сыром лугу Мята с зверобоем, Супротивнику-врагу Ножик в ретивое. Свянет мятная трава, Цвет на бересклете… Не молодка, не вдова — Я одна на свете. Заторится стежка-вьюн До девичьей хаты, И не вытопчет скакун У крылечка

мяты".

1913

* Как по реченьке-реке *

Как по реченьке-реке В острогрудом челноке, Где падун-водоворот, Удалой рыбак плывет. У него приманно рус, Закудрявлен лихо ус, Парус-облако, весло — Лебединое крыло. Подмережник — жемчуга, Во мереже два cига, Из сиговины один — Рыбаку заочный сын. В прибережной осоке, В лютой немочи-тоске Заломила руки мать. Широка речная гладь; Желтой мели полоса — Словно девичья коса, Заревые янтари — Жар-монисто на груди. С рыболовом, крутобок. Бороздит янтарь челнок. Глуби ропщут: так иль сяк Будешь ты на дне, рыбак.

1913

* Дымно и тесно в избе, *

Дымно и тесно в избе, Сумерки застят оконце. Верь, не напрасно тебе Грезятся небо и солнце. Пряжи слезой не мочи, С зимкой иссякнет куделя… Кот, задремав на печи. Скажет нам сказку про Леля. "На море остров Буян, Терем Похитчика-Змея…" В поле редеет туман, Бор зашептался, синея. "Едет ко терему Лель, Меч-кладенец наготове…" Стукнул в оконце апрель — Вестник победной любови.

1913

* Косогоры, низины, болота, *

Косогоры, низины, болота, Над болотами ржавая марь. Осыпается рощ позолота, В бледном воздухе ладана гарь. На прогалине теплятся свечи, Озаряя узорчатый гроб, Бездыханные девичьи плечи И молитвенный, с венчиком, лоб. Осень-с бледным челом инокиня — Над покойницей правит обряд. Даль мутна, речка призрачно синя, В роще дятлы зловеще стучат.

1913

* Правда ль, други, что на свете *

Правда ль, други, что на свете Есть чудесная страна, Где ни бури и ни сети Не мутят речного дна: Где не жнется супостатом Всколосившаяся новь И сумой да казематом Не карается любовь, Мать не плачется о сыне, Что безвременно погиб И в седой морской пучине Стал добычей хищных рыб; Где безбурные закаты Не мрачат сиянья дня, Благосенны кущи-хаты И приветны без огня. Поразмыслите-ка, други, Отчего ж в краю у нас Застят таежные вьюги Зори красные от глаз? От невзгод черны избушки, В поле падаль и навоз Да вихрастые макушки Никлых, стонущих берез? Да маячат зубья борон, Лебеду суля за труд, Облака, как черный ворон, Темь ненастную несут?

1913

ЮНОСТЬ

Мой красный галстук так хорош, Я на гвоздику в нем похож,— Гвоздика — радостный цветок Тому, кто старости далек И у кого на юной шее, Весенних яблонь розовее, Горит малиновый платок. Гвоздика — яростный цветок! Мой буйный галстук — стая птиц, Багряных зябликов, синиц, Поет с весною заодно, Что парус вьюг упал на дно, Во мглу скрипучего баркаса, Что синь небесного атласа Не раздерут клыки зарниц. Мой рдяный галстук — стая птиц! Пусть ворон каркает в ночи, Ворчат овражные ключи И волк выходит на опушку,— Козлятами в свою хлевушку Загнал я песни и лучи… Пусть в темень ухают сычи! Любимый мир — суровый дуб И бора пихтовый тулуп, Отары, буйволы в сто пуд В лучах зрачков моих живут, Моим румянцем под горой Цветет шиповник молодой, И крепкогрудая скала Упорство мышц моих взяла! Мой галстук с зябликами схож, Румян от яблонных порош, От рдяных листьев Октября И от тебя, моя заря, Что над родимою страной Вздымаешь молот золотой!

* В заборной щели солнышка кусок… *

В заборной щели солнышка кусок — Стихов веретено, влюбленности исток, И мертвых кашек в воздухе дымок… Оранжевый сентябрь плетет земле венок. Предзимняя душа, как тундровый олень, Стремится к полюсу, где льдов седая лень, Где ледовитый дуб возносит сполох-сень, И эскимоска-ночь укачивает день. В моржовой зыбке светлое дитя До мамушки-зари прижухнуло грустя… Поземок-дед, ягельником хрустя, За чумом бродит, ежась и кряхтя. Душа-олень летит в алмаз и лед, Где время с гарпуном, миров стерляжий ход, Чтобы закликать май, гусиный перелет, И в поле, как стихи, суслонный хоровод. В заборной щели солнечный глазок Глядит в овраг души, где слезка-ручеек Звенит украдкою меж галек — серых строк, Что умерла любовь и нежный май истек.

* Когда осыпаются липы *

Когда осыпаются липы В раскосый и рыжий закат, И кличет хозяйка «цып, цыпы» Осенних зобастых курят, На грядках лысато и пусто, Вдовеет в полях борозда, Лишь пузом упругим капуста, Как баба обновкой, горда. Ненастна воронья губернья, Ущербные листья — гроши. Тогда предстают непомерней Глухие проселки души. Мерещится странником голос, Под вьюгой, без верной клюки, И сердце в слезах раскололось Дуплистой ветлой у реки. Ненастье и косит, и губит На кляче ребрастой верхом, И в дедовском кондовом срубе Беда покумилась с котом. Кошачье, «мяу», в половицах, Простужена старая печь. В былое ли внуку укрыться Иль в новое мышкой утечь?! Там лета грозовые кони, Тучны золотые овсы… Согреть бы, как душу, ладони Пожаром девичьей косы.

Поэмы

МАТЬ-СУББОТА

Николаю Ильичу Архипову —

моей последней радости!

Ангел простых человеческих дел В избу мою жаворонком влетел, Заулыбалися печь и скамья, Булькнула звонко гусыня-бадья, Муха впотьмах забубнила коту: «За ухом, дяденька, смой черноту!» Ангел простых человеческих дел Бабке за прялкою венчик надел, Миром помазал дверей косяки, Бусы и киноварь пролил в горшки. Посох врачуя, шепнул кошелю: «Будешь созвучьями полон в раю!..» Ангел простых человеческих дел Вечером голуб, в рассветки же бел, Перед ковригою свечку зажег, В бороду сумерек вплел василек, Сел на шесток и затренькал сверчком: «Мир тебе, нива с горбатым гумном! Мир очагу, где обильны всегда Звездной плотвою годов невода!..» Невозмутимы луга тишины — Пастбище тайн и овчинной луны, Там небеса, как полати, теплы, Овцы — оладьи, ковриги — волы; Пышным отарам вожак — помело, Отчая кровля — печное чело. Ангел простых человеческих дел Хлебным теленьям дал тук и предел. Судьям чернильным постылы стихи, Где в запятых голосят петухи, Бродят коровы по злачным тире, Строки ж глазасты, как лисы в норе. Что до того, если дедов кошель — Луг, где Егорий играет в свирель, Сивых, соловых, буланых, гнедых Поят с ладоней соборы святых: Фрол и Медост, Пантелеймон, Илья — Чин избяной, луговая семья. Что до того, если вечер в бадью Солнышко скликал: «тю-тю да тю-тю!» Выведет солнце бурнастых утят В срок, когда с печью прикурнет ухват, Лавка постелет хозяйке кошму, Вычернить косы — потемок сурьму. Ангел простых человеческих дел Певчему суслу взбурлить повелел. Дремлет изба, как матерый мошник В пазухе хвойной, где дух голубик, Крест соловецкий, что крепче застав, Лапой бревенчатой к сердцу прижав. Сердце и Крест — для забвений мета… Бабкины пальцы — Иван Калита — Смерти грозятся, узорят молву, В дебрях суслонных возводят Москву… Слышите ль, братья, поддонный трезвон — Отчие зовы запечных икон!? Кони Ильи, Одигитрии плат, Крылья Софии, Попрание врат, Дух и невеста, Царица предста В колосе житном

отверзли уста! Ангел простых человеческих дел В персях земли урожаем вскипел. Чрево овина и стога крестцы — Образов деды, прозрений отцы. Сладостно цепу из житных грудей Пить молоко первопутка белей, Зубы вонзать в неневестную плоть — В темя снопа, где пирует Господь. Жернову зерна — детине жена, Лоно посева — квашни глубина, Вздохи серпа и отжинок тоску Каменный пуп растирает в муку. Бабкины пальцы — Иван Калита — Ставят помолу капкан решета. В пестрой макитре вскисает улов: В чаше агатовой очи миров, Распятый Лебедь и Роза над ним… Прочит огонь за невесту калым, В звонких поленьях зародыши душ Жемчуг ссыпают и золота куш… Савское миро, душиста-смугла, Входит Коврига в Чертоги Тепла. Тьмы серафимов над печью парят В час, как хозяйка свершает обряд: Скоблит квашню и в мочалкин вихор Крохи вплетает, как дружкин убор. Сплетницу муху, пройдоху кота Сказкой дивит междучасий лапта. Ангел простых человеческих дел Умную нежить дыханьем пригрел. Старый баран и провидец-петух, Сторож задворок — лохматый лопух Дождик сулят, бородами трепля… Тучка повойником кроет поля, Редьке на грядке испить подает — Стала б ядрена, бела наперед. Тучка — к пролетью, к густым зеленям, К свадьбам коровьим и к спорым блинам… В горсти запашек в опару пролив, Селезнем стала кормилица нив. Зорко избе под сытовым дождем Просишь клевать, как орлице, коньком. Нудить судьбу, чтобы ребра стропил Перистым тесом хозяин покрыл, Знать, что к отлету седые углы Сорок воскрылий простерли из мглы, И к новоселью в поморья окон Кедровый лик окунул Елеон, Лапоть Исхода, Субботу Живых… Стелют настольник для мис золотых, Рушают Хлеб для крылатых гостей (Пуду — Сергунька, Васятке — Авдей). Наша Суббота озер голубей! Ангел простых человеческих дел В пляске Васяткиной крылья воздел. Брачная пляска — полет корабля В лунь и агат, где Христова Земля. Море житейское — черный агат Плещет стихами от яростных пят. Духостихи — златорогов стада, Их по удоям не счесть никогда, Только следы да сиянье рогов Ловят тенета захватистых слов. Духостихи отдают молоко Мальцам безудным, что пляшут легко. Мельхиседек и Креститель Иван Песеннорогий блюдут караван. Сладок Отец, но пресладостней Дух, — Бабьего выводка ястреб — пастух, Любо ему вожделенную мать Страсти когтями, как цаплю, терзать, Девичью печень, кровавый послед Клювом долбить, чтоб родился поэт. Зыбка в избе — ястребиный улов — Матери мнится снопом васильков; Конь-шестоглав сторожит васильки — Струнная грива и песня-зрачки. Сноп бирюзовый — улыбок кошель — В щебет и грай пеленает апрель, Льнет к молодице: «Сегодня в ночи Пламенный дуб возгорит на печи, Ярой пребудь, чтобы соты грудей Вывели ос и язвящих шмелей: Дерево-сполох — кудрявый Федот Даст им смолу и сжигающий мед!» Улей ложесн двести семьдесят дней Пестует рой медоносных огней… Жизнь-пчеловод постучится в леток: Дескать, проталинка теплит цветок!.. Пасеке зыбок претит пустота — В каждой гудит, как пчела, красота. Маковый ротик и глазок слюда — Бабья держава, моя череда. Радуйтесь, братья, беременен я От поцелуев и ядер коня! Песенный мерин — багряный супруг — Топчет суставов и ягодиц луг, Уды мои, словно стойло, грызет, Роет копытом заклятый живот, — Родится чадо — табун жеребят, Музыка в холках, и в ржании лад. Ангел простых человеческих дел Гурт ураганный пасти восхотел. Слава ковриге, и печи хвала, Что Голубую Субботу спекла, Вывела лося — цимбалы рога, Заколыбелить души берега! Ведайте, други, к животной земле Едет купец на беляне-орле! Груз преисподний: чудес сундуки, Клетки с грядущим и славы тюки! Пристань-изба упованьем цветет, Веще мурлычет подойнику кот, Птенчики-зерна в мышиной норе Грезят о светлой засевной поре; Только б привратницу — серую мышь — Скрипы вспугнули от мартовских лыж, К зернышку в гости пожалует жук, С каплей-малюткою — лучиков пук. Пегая глыба, прядя солнопёк, Выгонит в стебель ячменный пупок. Глядь, колосок, как подругу бекас, Артосом кормит лазоревый Спас… Ангел простых человеческих дел В книжных потемках лучом заалел. Братья, Субботе Земли Всякий любезно внемли: Лишь на груди избяной Вы обретете покой! Только ковриги сосцы — Гаг самоцветных ловцы, Яйца кладет, где таган, Дум яровой пеликан… Светел запечный притин — Китеж Мемёлф и Арин, Где словорунный козел Трется о бабкин подол. Там образок Купины — Чаша ржаной глубины; Тела и крови Руси, Брат озаренный, вкуси! Есть Вседержитель гумна, Пестун мирского зерна, Он, как лосиха телка, Лижет земные бока, Пахоту поит слюной Смуглой Господь избяной. Перед Ним единым, Как молокой сом, Пьян вином овинным, Исхожу стихом. И в ответ на звуки Гомонят улов Осетры и щуки Пододонных слов. Мысленные мрежи, Слуха вертоград, Глуби Заонежий Перлами дарят. Палеостров, Выгу, Кижи, Соловки Выплескали в книгу Радуг черпаки. Там, псаломогорьем Звон и чаек крик, И горит над морем Мой полярный лик. Ангел простых человеческих дел В сердце мое жаворонком влетел. Видит, светелка, как скатерть, чиста, Всюду цветут «ноготки» и «уста», Труд яснозубый тачает суму — Слитки беречь рудокопу Уму, Девушка Совесть вдевает в иглу Нити стыда и ресничную мглу… Ткач пренебесный, что сердце потряс, Полднем солов, ввечеру синеглаз, Выткал затон, где напевы-киты Дремлют в пучине до бурь красоты… Это — Суббота у смертной черты, Это — Суббота опосле Креста… Кровью рудеют России уста, Камень привален, и плачущий Петр В ночи всемирной стоит у ворот… Мы готовим ароматы Из березовой губы, Чтоб помазать водоскаты У Марииной избы. Гробно выбелим убрусы И с заранкой-снегирем Пеклеванному Исусу Алевастры понесем. Ты уснул, пшеничноликий, В васильковых пеленах… Потным платом Вероники Потянуло от рубах. Блинный сад благоуханен… Мы идем чрез времена, Чтоб отведать в новой Кане Огнепального вина. Вот и пещные ворота, Где воркует голубь-сон, И на камне Мать-Суббота Голубой допряла лен.

<1922>

* Мой край, мое поморье, *

Мой край, мое поморье, Где песни в глубине! Твои лядины, взгорья Дозорены Егорьем На лебеде-коне! Твоя судьба — гагара С Кащеевым яйцом, С лучиною стожары, И повитухи-хмары Склонились над гнездом. Ты посвети лучиной, Синебородый дед! Гнездо шумит осиной, Ямщицкою кручиной С метелицей вослед. За вьюжною кибиткой Гагар нескор полет… Тебе бы сад с калиткой Да опашень враскидку У лебединых вод. Боярышней собольей Привиделся ты мне, Но в сорок лет до боли Глядеть в глаза сокольи Зазорно в тишине. Приснился ты белицей — По бровь холстинный плат, Но Алконостом-птицей Иль вещею зегзицей Не кануть в струнный лад. Остались только взгорья, Ковыль да синь-туман, Меж тем как редкоборьем Над лебедем Егорьем Орлит аэроплан. Успокоение Падает снег на дорогу — Белый ромашковый цвет, Может, дойду понемногу К окнам, где ласковый свет, Топчут усталые ноги Белый ромашковый цвет. Вижу за окнами прялку, Песенку мама поет, С нитью веселой вповалку Пухлый мурлыкает кот, Мышку-вдову за мочалку Замуж сверчок выдает. Сладко уснуть на лежанке… Кот — непробудный сосед. Пусть забубнит в позаранки Ульем на странника дед, Сед он, как пень на полянке — Белый ромашковый цвет. Только б коснуться покоя, В сумке огниво и трут, Яблоней в розовом зное Щеки мои расцветут Там, где вплетает левкои В мамины косы уют. Жизнь — океан многозвoнный — Путнику плещет вослед. Волгу ли, берег ли Роны — Всё принимает поэт… Тихо ложится на склоны Белый ромашковый цвет.