Стивен Эриксон Падение Света
Шрифт:
– Ты станешь моим сожалением.
Она нахмурилась.
– И всё? Не может быть... ничего иного?
– Ты говоришь о детях.
– Да.
– Заводи столько, сколько хочешь. Не предвижу недостатка любовников.
– Ясно.
– Ты видишь лик будущего, Фарор Хенд.
Она
– Это видения годится для всех, милорд. Маска вашей смерти. Разложение. Шелуха. Вам меня не испугать.
– Мне не отыскать тебя, - сказал он, начиная исчезать.
– Да, мы едем на битву, где я надеюсь погибнуть.
– Тогда... прощай навеки, суженая. Думай обо мне и о том, что мы могли бы..."
Моргнув, она всмотрелась в линию быстро пропадающего в сумерках горизонта. Ровная линия. Никакого всадника. Пока что.
"Кагемендра Тулас. Я оказываю тебе добрую услугу. Отгоняю, как привидение. За моим юным лицом таится бездна зла. Спиннок увидел и отбросил меня. Если едешь, лорд Тулас, лучше опоздай".
Нечем было побороть унылые мысли, подавить доведенное до отчаяния воображение. Армия за спиной пугала ее. Она могла мечтать лишь об уничтожении легиона. Даже усилия капитанов ненадолго удержат негодяев на поводках. Мечи шепчут, суля убийства, и носители их жадно облизывают губы.
"Они были осуждены, видишь ли. Отвергнуты нами, брошены в ямы. Приговорены тяжко трудиться в темных каменных шахтах, откуда даже мыслям не дано сбежать к свету. Варез понимает. Даже в глазах Ребла заметен блеск страха. Ренс уже три раза пыталась лишить себя жизни. Теперь сидит в палатке под охраной и молчит.
Кастеган пристрастился к трубке, затерян в наркотических грезах. Вся структура командования шатается, готовая пасть".
Лагерь шевелился за спиной в ответ на сигнал. Она слышала смех наполовину вынутых клинков, атональную песнь кольчуг и стонущую какофонию шлемов.
"Да, война оглушит всех. Полагаю, вполне подходяще".
Вздохнув, она повернулась и пошла в лагерь, где в шатре ожидали оружие и доспехи.
"Я была хранительницей. Я такого не просила.
Говорят, идут и другие. Беженцы из зимнего форта. Но еще никто не появился. Я тут одна. Они умны, раз избегают такого места, такой участи. Вот бы сбежать и соединиться с ними, где бы они ни были".
Но нет, она шла в шатер.
Селтин Риггандас прибежал в командный шатер с новостями. Галар Барес возвращается с командующей Редоне. Отпустив квартирмейстера, Празек схватил перчатки и помедлил, глядя на Датенара. Приятель его растянулся в мягком кресле, более уместном в особняке. У ног лежал
– Придя в отчаяние от кратковременности возвышения, ныне мы должны смотреть по сторонам, ища новый мост для дозора.
– Сдаемся в позе коленопреклонения, - подхватил Датенар.
– На карачках, зады подняты в ожидании сапога.
– Сапога или конской плети. Говорят, у нее крутой аппетит.
– Ну, я зажмурюсь в экстазе.
– Встань же, друг мой. Займем посты и достойно встретим сдачу в плен.
Вздыхая, Датенар поднялся.
– Мы боролись с диким зверем, кулаки поцарапаны и ободраны, так пусть хоть лица будут светлы и невинны.
– Он подобрал плащ и застегнул на груди слева.
– Не выкажи и тени облегчения, ибо три тысячи пар глаз будут взирать на нас, готовые ко всему.
– Среди них есть одноглазый.
– И женщина, у которой левый глаз дергается.
– А правый выпучивается.
– Дурной глаз.
– Желтушный глаз, косящий глаз, завистливый глаз. И я любыми глазами, кроме твоих, видим с расстояния, меня оценивают, но пропасть слишком широка, я остров среди островков, парча, разжалованная в тряпку.- Празек помолчал и вздохнул.
– Глаз проводит прямую линию, либо окружность, когда душа глядит в себя.
– На нас будут смотреть, - кивнул Датенар.
– Сама мысль неприятна.
– Празек застыл у выхода.
– Думаю, Галар Барес ее подготовил. Но большинство солдат знают ее лишь по имени, да и то выговаривают с неохотой. Сломленная женщина, не иначе. Как хрупок ее путь, как боязливы движения.
– Как скажешь, - согласился Датенар.
– Так принарядись еще раз, друг, ибо мы встаем между лучником и задним концом стрелы. Нарисуй на лице невинность...
– Смешанную с апломбом, чванством и полной уверенностью.
– Да не взволнуется гладь невозмутимости нашей.
– Да будут прозрачны все мели.
– И непроглядны глубины.
– Мы должны двигаться важно, словно влекомый луной океанский прилив.
Датенар кивнул и пошел к пологу.
– Пора, значит, полизать ее сапоги.
Они покинули шатер, оглядели роты, строящиеся под все более громкое бормотание доспехов и болтовню мечей в ножнах. Солнце близилось к зениту, посылая намек на тепло. Снег оставался лишь в низинах, покатыми дюнами лежа среди просторов желтой травы.
Едва шеренги построились по сторонам главного плаца, вдали показались двое всадников.
Плечо к плечу Празек и Датенар двинулись им навстречу.
Время разговоров прошло, капитаны молчали, лишь клинки их бормотали почти нервно.
У края плаца Галар и Торас Редоне натянули поводья и неторопливо спешились, ответив на приветствия Празека и Датенара.
Она была не вполне трезва. Стеклянные глаза выражали веселье, на лице читалась ирония.
– Аномандеровы лейтенанты. Или уже капитаны Легиона Хастов. Сильхас Руин опустошил военные запасы брата.
– Она глубоко вздохнула.
– Доложите же о готовности солдат.