Сто лет тому вперед
Шрифт:
– Ты бы ночью посмотрел.
– Смотрел. Не получилось.
Они помолчали. И вдруг Фима спросил:
– Где этот аппарат?
– Я тебе не только аппарат могу показать. У меня и другие доказательства есть.
– Чего же ты молчишь? Показывай.
Коля вытащил из ящика стола папиросную коробку. В ней лежали трофеи, привезенные из будущего.
– Сначала вот это. – он достал золотую звездочку. – Знаешь, что это такое?
– Звездочка.
– Личный подарок космонавта дальнего плавания капитана Полоскова. Каждая звездочка
– Ясно.
– Теперь вот это. Высохло только, но все равно угадать можно.
– Банановая кожура.
– Ты гений, Фима. Точно, это банановая кожура. Но не сегодняшняя. Со станции юных биологов на Гоголевском бульваре.
– А что, под открытым небом растут?
– Будут расти. И обезьяны будут прыгать.
– А банан ты съел?
– Банан на следующий день пришлось съесть, чтобы не сгнил.
– Кстати, если бы я побывал в будущем, хоть бананом бы своего друга угостил.
– Я боялся тайну выдать, а не от жадности.
– Всегда так, – сказал Фима. – Когда друг не нужен, о нем забывают. А когда надо спасаться, – где ты, друг? Спеши на помощь!
– Ладно уж. Дальше показывать?
– Показывай.
– Держи. Узнаешь?
– Бублик. Сухой совсем.
– Это растительный бублик, скороспелый, Аркаша вывел.
– Откусить можно?
– Погоди. Ты уже батон съел. А это, как ты думаешь, что такое?
– Камень.
– Просто камень?
– Откуда я знаю! Я скажу, что просто камень, а ты скажешь, что это марсианский алмаз.
– Ты почти угадал. Великая девица Милена Митина, кстати, моя землячка, из Конотопа, привезла его из гастрольной поездки по Галактике и мне подарила.
– Погоди, Коля, ты разве из Конотопа?
– Нет, это она из Конотопа.
– А почему тогда она твоя землячка?
– Потому что там, в будущем, я был из Конотопа.
– И тебе верили?
– Не всегда.
– Ну ладно. Что еще привез?
– А недостаточно? Вот листок, сухой, с быстрорастущего бубличного дерева...
– Я тебе, конечно, верю, но что ты мне показал? Золотую звездочку с военного погона, кожуру банана, бублик, сухой лист и камень. Если кто засомневается, он тебе в два счета докажет, что ты в будущем не был, а все придумал.
– Но ведь... – Коля посмотрел на свои сокровища чужими глазами, и его в самом деле взяло сомнение. – Но ведь ты-то веришь...
– Верю, – твердо сказал Фима. – Если ты еще чего покажешь.
– Тогда поклянись страшной клятвой, что никому не скажешь.
– Тоже мне романтик! Так только в детских книжках разговаривают.
– Ладно, дай слово.
– Я уже давал.
Коля вздохнул и полез под письменный стол, где стоял ящик с инструментами, остатками переиспользованного детского конструктора, проводами, сломанными выключателями и прочими ценными вещами. Внизу лежала коробка из-под туфель. В ней под слоем мелких деталей – черная сумка с ремешком через плечо.
– Ну вот, смотри, только не сломай.
Фима
– А как работает? – спросил он.
– Просто.
Коля повесил сумку через плечо, приоткрыл крышку, достал оттуда тонкий провод с наушником на конце, вставил его в ухо и сказал:
– Можно приступать к работе.
– А откуда ты знаешь, как он действует?
– У них машины довольно простые, минимум деталей. Я видел, как Алиса работала, а дома немного испытал.
– Ну, и о чем я сейчас думаю? – спросил Фима, стараясь ни о чем не думать.
– А чего на тебя настраивать? – сказал Коля. – Ты думаешь, как бы самому попробовать.
– А точнее?
– А точнее сейчас узнаем.
Коля открыл крышку сумки, внутри – колесико. Он стал медленно поворачивать его, настраивать.
– Ага... Ты есть хочешь? Ты же все котлеты сжевал.
– Врет твой аппарат! – сказал Фима. – Я о еде и не думал.
– Значит, твои мозги за тебя думали.
– И они не думали...
– Странно...
– Очень даже странно.
– Стой! Где кот?
Коля обернулся. Фима тоже. Кот сидел в углу комнаты, облизывался и пялил мрачные желтые глазищи.
– Прости, Фима, – сказал Коля. – Накладка по моей вине. Остановился на волне кота, а у него одна мысль – пожрать бы – и никаких других желаний, хотя с утра полную тарелку трески смолотил.
– Дай лучше мне попробовать, – сказал Фима. – Если уж машина такая простая.
– Погоди.
Коля снова покрутил колесико.
– Вот, – сказал он. – Могу повторять твои мысли слово за словом. Слышно лучше, чем по телефону. И не считай в уме, меня не собьешь. «Тридцать семь, тридцать восемь... тридцать девять... Неужели он в самом деле может мысли читать?» Это я за тобой повторяю. «Вот бы на уроках использовать... Руткевич пишет контрольную, а ты списываешь, не глядя».
– Коля, стой! – закричал Фима. – Все, я верю, ты угадал! Дай теперь мне!
Коля осторожно перевесил сумку со своего плеча на Фимино. Передал ему наушник и отошел к окну, словно его это не касалось.
– Крути колесико. Если услышишь про еду – это кот Маркиз. Крути дальше, настройка тонкая, диапазон действия метров двадцать, не больше. Наверно, у каждого мозга своя волна...
Фимка покрутил колесико, замер и долго слушал, закрыв глаза. Потом вынул наушник, положил сумку на стол и сказал:
– А я все-таки думал, что ты врал. А ты ни слова...
– Трудно поверить.
Фима сел на диван, скрестил руки на животе и сказал:
– Пожалуй, я слишком много котлет у тебя съел. Совсем обедать не хочется, а бабушка у меня: «Почему у нас плохой аппетит? Что болит у нашего мальчика?» Она меня совершенно распустила.
– Да ты о деле говори! – возмутился Коля. – Как можно думать о котлетах!
– А что говорить? Плохо твое дело. Ты прав.
– Почему плохо?
– Включись на мои мысли, послушай и поймешь. Зачем слова тратить?