Сто тысяч миль
Шрифт:
— Сил уже нет это терпеть, — не выдержала Рэйвен и прошагала ко мне, вырывая анализатор из рук. Прибору как обычно понадобилась кровь. Уголки губ Рейес нервно подрагивали, пока на экране светилась загрузка результатов. А потом она побелела и отрицательно замотала головой. И едва слышно бросила: — Вот дерьмо.
— Мы поддержим любое твоё решение. И всегда поможем, — быстро проговорила я, чтобы голос не дрогнул от жалости или сочувствия. От них гордой и сильной Рэйвен лучше точно не станет. Только хуже. Она сунула мне прибор, и руки зачесались запустить им в стенку, только бы
— Мне нужно подышать воздухом, — сбивчиво пробормотала Рейес, тут же развернулась и почти бегом рванула к лестнице наверх.
— Справишься пока без меня? Я скоро вернусь, — я протянула анализатор Харпер, и та поняла всё без слов — тут же забрала у меня его и направилась к остальным.
Рэйвен сидела на палубе у носа корабля, сквозь балюстраду перил глядя вдаль. Ветер раздувал паруса, и судно уверенно неслось вперёд, несмотря на встречное течение. Я молча села рядом, подтянув к себе колени. Даже не глядя на Рейес, знала, что она плачет, пусть и глубоко стыдится этого.
— Я не хочу твоей жалости или зачем ты там пришла, — буркнула она, а я кратко усмехнулась про себя. Вот значит как наигранно вчера выглядело моё напускное равнодушие. На подобную резкость и вправду даже не хотелось обижаться.
— Я не собираюсь тебя жалеть. Просто хочу посидеть рядом. Иногда ценно знать, что ты не одна против целого мира. По себе знаю. Мне помогает.
— Я сейчас впервые в жизни думала о том, что не хочу больше жить. Спасибо, что разделила со мной этот уникальнейший момент, — со злой иронией ответила Рэйвен. — Это прямо то, чего мне не хватало. Чтобы кто-то смотрел на мои слёзы сожалений о том, что я до сих пор не сдохла.
— Серьёзно? Ты сейчас захотела сдаться, когда всё уже закончилось? Ты в безопасности. И все наши теперь тоже. Это главное, а всё остальное… Оно же полностью решаемо. Ты сама это знаешь.
— В безопасности?! — изумлённо глянула на меня она. — А тебе почём знать? Куда мы плывём? Что там с нами будет? Ты в самом деле всё ещё такая дура, что всерьёз веришь, что нас спасали по доброте душевной? Очнись! Так не бывает! Просто их мотивы не так очевидны, как желания этих фанатичных ублюдков. Даже не догадываюсь, что нам уготовили эти, но, знаешь, эта долбанная планета не устаёт меня удивлять. Все эти Кланы и их порядки просто перемалывают нас в труху. Они все настолько сильнее нас, что бороться просто нет смысла. Я, конечно, благодарила тебя за спасение абсолютно искренне, но что дальше? В чём смысл? Зачем жить? Что делать? Куда идти?
Её мысли настолько совпали с моими собственными переживаниями, спрятанными глубоко внутри, что стало почти физически больно. Ничего привычного больше не существовало, а ответы на вопросы порождали лишь ещё больше вопросов.
— У нас есть миссия, — наконец, ответила я. — Да, не совсем та великая цель, о которой ты мечтаешь, скорее её иллюзия. Но только мысли о тысячах людей на станции, которым нужна весточка от нас, заставили меня сегодня встать с постели с утра.
— Знаешь, пока я сидела в той клетке, я много думала. И решила, что лучше мирно сдохнуть вместе со станцией, чем спуститься сюда. Пусть думают, что Земля — это радиоактивное
— Мы не имеем права решать за них, Рэйвен.
— Тогда и ты за меня не решай!
— Не решаю. Я никогда не пыталась, — пожала плечами я. — Но сейчас у нас есть шанс сделать всё как надо. Может, Лесной Клан и не кажется тебе другом, но он как минимум враг нашего врага. Не уверена, что эту дрянь в виде «Второго Рассвета» можно победить, но можно хотя бы не дать ей стереть с лица земли последний оплот здравого смысла. Разве это не достойная цель? Когда мы прибудем в город, нам придётся выбирать сторону. Прятать голову в песок уже некогда. Они не позволят. Подумай, что ты хочешь выбрать. И какой вклад хочешь сделать в нашу борьбу.
— Я подумаю, — сухо бросила она в ответ.
— Спасибо. О большем я и не прошу. И помни, что у тебя всегда есть мы.
Когда я вернулась обратно в трюм, Харпер уже заканчивала с тестами. Её странное выражение лица пугало и внушало надежду одновременно, когда она в очередной раз вглядывалась в экран с результатом. Почти все уже разошлись, потому я, обеспокоенная, направилась прямиком к ней.
— Как Рейес?
— Плохо. Но держится. Как остальные?
— Даже не знаю, что тебе сказать, — покачала головой МакИнтайр. — Я сделала всем по два теста. Кому-то — по три. Или четыре.
— И? Сколько?
— Все отрицательные.
— Что? В смысле? Как это возможно? — удивлённо спросила я. — Анализатор сломан?
— Не знаю. Он же дал один положительный результат. Многие жаловались на проблемы с циклом, но с учётом всего этого ужаса и вируса, который нас не то убивает, не то меняет… Не знаю, что и думать. Нужно больше анализов. В чём может быть дело?
— Рэйвен — единственная из нас, у кого ещё нет чёрной крови.
— Думаешь, это как-то связано? — нахмурилась Харпер.
Так у нас появилась очередная гипотеза, от злой иронии которой хотелось не то плакать, не то смеяться до истерики. «Второй Рассвет» так отчаянно грезил о своём новом поколении идеальных людей, а теперь все их старания — и все наши бесконечные мучения — оказались абсолютно бесполезными. Этот простой вирус, возможно, сделал нас бесплодными навсегда. Или на стадии трансформации настолько сильно нарушал гормональное равновесие, что у эмбриона не оставалось ни единого шанса. Вопросов снова было больше, чем ответов. Под рукой не было биохимической лаборатории или хотя бы чего-то отдалённо похожего — и все гипотезы оставались лишь досужими домыслами.
К землянам мы вернулись героями. Город ликовал, узнав о нашей победе, а чёрный флаг исчез с флагштока. Воины Клана сочли почившего командира Густуса отомщённым. Огромное вражеское войско довлело незримой угрозой ещё неделю назад, а теперь стихия смела его подчистую. Радуясь успеху, пекари бесплатно раздавали хлеб и булочки, торговцы снова зазывали на ярмарки, матери наконец-то иногда улыбались, гуляя по улицам. А я не чувствовала ничего. Совсем. Мне даже ни разу не стало жаль, что я не разделяла их восторгов. Было просто всё равно. Наплевать.