Сто тысяч миль

Sabrielle

— Я позавчера утром заходила повидаться с Кларк, — вдруг заявила сестра. — Мы с ней долго разговаривали, она вроде как почти привыкла к нашему городу.

Я напрягся, заслышав про инопланетянку-сладкоежку. И про то, что она могла бы сказать Тави, пусть всё пошло совсем наперекосяк только вчера вечером.

— Ты уже знаешь про их… кхм… крайне странные порядки? Про девочек… И отношения.

— Ты о чём? — нахмурился я, припоминая всё, что Кларк мне рассказывала. Девочки и отношения… Ничего похожего.

— Я заметила, что она очень напряжена в присутствии наших мужчин. Задала ей вопрос. И она рассказала мне. Рассказала, что у них не принято жить

вместе мужчинами и женщинам. И спать друг с другом тоже считается ужасным. У них не принято вообще иметь отношения с человеком другого пола, Белл! Это считается отвратительным! Считается потаканием своей низменной сущности, так она это выразила, — Октавия смотрела на меня широко распахнутыми глазами, недоумевая, как это понимать в качестве правила, а не исключения. — Но как это, с девушкой-то… Как так можно жить, Белл?

Я уставился на сестру, искренне опешив. Отвратительны? Отношения с противоположным полом? Что за чёрт?

Но факты сходились в голове против воли. Вот почему Кларк сразу стала доверять не воинам, а Тави. Вот почему так боялась моих людей. Вот почему я увидел в её глазах отвращение. Она рассказала мне про их распорядок уроков и приёмы пищи, но об этой совершенно незначительной детали предпочла умолчать. Твою же налево. Невыносимая девчонка!

— А как же этот её Уэллс? — нахмурился я. — Они же друг от друга отлипнуть не могли.

— Вот и я спросила то же самое. Но она сказала, что он — её друг детства, а на станции её ждёт девушка. О боги, Белл, это очень странно.

— Не то слово, — сквозь зубы процедил я. — Очень странно, чтоб её за зад скорпионы укусили.

Тави внезапно повеселела:

— Она что, тебе нравится? — а затем и вовсе засмеялась во весь голос: — Может, и ко мне её ревнуешь, а, братец?

На тренировочном поле в тот день всё-таки стало на два чучела меньше.

========== Глава 7. Кларк ==========

— Кларк? — в тишине ночи послышался сквозь вентиляцию вкрадчивый голос Аарона, а я просто лежала, уставившись в темноту, не в силах вымолвить и слова.

Всего было так много. Слишком много для одной меня.

Я закрыла ладонями лицо и зажмурилась. В памяти снова всплыл образ Беллами, сгребающего меня в охапку, а затем… затем вытворяющего отвратительные вещи. Это… это было… Нет. Не стоило быть с ним милой. Ошибка. Чёртова ошибка! Почему я вообще позволила этому случиться? Боги. Когда отступили первая настороженность и неловкость, болтать с ним стало так интересно, что хотелось говорить часы напролёт. Мы обменивались колкостями, препирались, шутили, и это было так, будто мы знали друг друга уже тысячу лет. Я даже позволила себе думать, что мы могли бы подружиться. Не с Аньей, не с кем-то ещё. С ним.

Было даже обидно осознавать, что у него были какие-то другие мотивы. Что всё это время он планировал… что? Я не знала. Когда Беллами пришёл на следующий день, то постучался, заглядывая с нечитаемым выражением лица. Я рефлекторно от него отшатнулась.

Он нахмурился и вместо приветствия быстро проговорил:

— Извини. Я не имел права позволять себе лишнего. Такого больше не повторится. Обещаю.

— Допустим, — тяжело сглотнула я, не зная, верить или нет.

— Почему не рассказала мне про ваши странные обычаи?

— Это бы что-то изменило?

— Скорее всего, — кратко ответил Беллами и сразу сменил тему, будто спеша поскорее отсюда сбежать: — Нас уже ждут Советы. Пора идти.

Мы больше не гуляли. Я не просила, он не предлагал. Брошь задвинула в дальний ящик — при взгляде на неё

вспоминала его горящий взгляд в тот вечер. Дни напролёт я писала материалы для Нико, много думала и тайком говорила с Аароном, когда за дверью не было слышно патрули.

Я не была настолько наивной, чтобы всерьёз поверить, что наше с горцем соседство — случайность. Сперва думала, что Аарон — шпион-землянин, поселенный по соседству, чтобы втереться в доверие и выведать тайны, которые я решила не сообщать сразу. Легко было бы воспользоваться моим незнанием настоящих горцев. Притвориться одним из них. Потому я не стала отклоняться от официальной версии. Рассказала уже готовую историю про космос, «Ковчег» и трагическую судьбу сотни заключённых. Но Аарон не торопился обвинять меня во лжи, как это сделали земляне, не выдыхал поражённо.

Он терпеливо дослушал до конца и усмехнулся:

— Я и не думал, что у вас там всё настолько туго.

Сходу я даже не нашлась, что на это ответить. Не поняла его спокойного сожаления. Не поверила, не осознала. До этого момента он почти ничего о себе не рассказывал, кроме того, что родился и вырос в подземном бункере, который земляне называют Горой. Очевидно, по тем же причинам, что и я: настоящий горец счёл бы меня шпионкой землян, а ненастоящий — повторял бы эту модель поведения и старался поменьше врать. Но тут его будто прорвало. Тайна взаимной ненависти горцев и землян немного приоткрылась. Мифическая «Гора» превратилась в военный бункер «Маунт Уэзэр». В их архивах хранилась вся информация о космической программе прошлого, крупнейшим проектом которой было строительство «Ковчега». И это открытие натолкнуло меня на неприятную мысль. Если в «Маунт Уэзэр» знали про «Ковчег», то неужели на «Ковчеге» могли позабыть про такое удобное средство выживания? Если бывшим заключённым, на чьи жизни всем плевать, Советники могли ничего и не сказать, то почему утаили от нас, добровольцев?

Когда Аарон вновь и вновь называл детали, которые никак не мог знать ни один землянин, я переживала все стадии принятия ещё раз. Всё думала: может, они затеяли какую-то дурацкую игру? Устроили постановку с напускным недоверием советников, а их истинный объём знаний демонстрировал именно Аарон? Но я не находила столь сложной схеме ни единого обоснования. А мой сосед продолжал кратко и тихо отвечать на вопросы в тишине ночи, когда в коридоре за дверью затихали шаги.

Да, они живут внутри уже больше трёхсот лет. Да, вынуждены выходить на поверхность, чтобы обновить на своих фермах разнообразие овощей и зерновых культур. Да, живыми возвращаются единицы, потому что земляне не оставляют шансов предавшим их горцам, большинство пропадает без вести, их судьба неизвестна родным, которые ждут и надеются. Нет, семьи традиционные. Да, рождаемость контролируется противозачаточными средствами, принудительными абортами и лимитом количества детей на семью.

— Горец… Аарон. Скажи, — напряжённо сглотнула я. — Земляне говорили мне про вирус. Говорили, что симптомы проявляются через две-три недели. Но ты здесь уже больше. Ты не болен. Они тоже. У них… У них есть лекарство? Потому что мои две недели на земле вот-вот подойдут к концу. И две недели всех моих людей тоже.

Его молчание сводило с ума.

— Мне жаль, но земляне не солгали тебе, — наконец, выдохнул он. — Вирус действительно существует. А у землян действительно есть противоядие — это их естественный иммунитет, передающийся детям с молоком матерей. Но ты уже не в том возрасте. Все, кто не смог адаптироваться, уже умерли, Кларк.