Сто тысяч миль
Шрифт:
— Нам сказали, что тебя зовут Кларк, и ты можешь рассказать о себе много чего интересного, — спокойно начала женщина с раскосыми глазами. — Меня зовут Анья. Я глава этого города. Рядом со мной сидит Густус, он — глава Военного совета. Раз мы уже познакомились, то начнём с простого. Откуда ты?
Я сделала глубокий вдох. Волнение всё равно пронеслось по венам, несмотря на мои жалкие попытки подготовиться и выглядеть грозно.
— Оттуда, куда ни у меня, ни у вас шансов вернуться нет, — губы пересохли и задрожали. — Я прилетела из космоса.
Вздох глубочайшего изумления прокатился по рядам землян.
— Ложь! — подал голос кто-то с краю трибуны.
— Такие технологии уже давно утеряны, — согласился другой.
— Космос — это сказки для детей, — согласилась ещё какая-то из женщин. — Девчонка врёт!
Я молчала, пока они продолжали единогласно обвинять меня во лжи. Командиры подошли к Густусу и Анье и тихо говорили им что-то, будто убеждали принять на веру хотя бы часть моих слов. Я не могла разглядеть мимику, но они хотя бы не перебивали, терпеливо выслушивая речь своих подчинённых.
— Допустим, что ты не лжёшь, — осторожно начала Анья, как только Беллами выровнялся во весь рост, превратившись в высокое устрашающее изваяние за её спиной. — Расскажи про этот… «Ковчег»? Каким образом вам доступен космос?
Я рассказывала. По возможности кратко. Умалчивала про какие-то детали, но в целом не отклонялась от общей истории станции, которую мы изучали целых полгода — долгого пути проб, ошибок, успехов и неудач. Долго объясняла, что станция разваливается на глазах, из убежища превращается в братскую могилу. Они не перебивали. Видимо, то, что две главы согласились меня выслушать, значило достаточно, чтобы остальные додумались замолчать.
— В последний год Совет запустил программу сокращения населения, потому что ресурсы закончились насовсем. Справиться с прежней численностью в несколько тысяч стало непосильной задачей, и взрослых старше пятидесяти усыпили, будто животных. Подростков, которые совершили какие-либо правонарушения, и вовсе упекли в тюрьму. А затем рационально решили, что незрелые члены общества, которые идут против Протокола, на станции не нужны, и придумали способ убить двух зайцев одним выстрелом. Они отправили нас на Землю. Избавили общество от нарушителей и с нашей помощью вознамерились узнать, возможно ли выжить на радиоактивном пепелище Третьей Мировой. И вот, — я повела рукой, будто извиняясь, — я здесь, перед вами. Нарушительница. Выжившая без обратного билета домой.
Долгое и пугающее молчание повисло в зале. Переваривают. Я чувствовала на себе тяжёлый взгляд Беллами и бессознательно пыталась рассмотреть его глаза, чтобы снова в них ничего не увидеть, но мир будто смешался в хаотичном вихре. Слышно было, как нервно отбивает удары сердце — пульс шумел в ушах, а руки, сжатые в кулаки, похолодели.
— Наше сообщество не принимает преступников, подобных вам, — вынес мне приговор Густус.
— Но нам не обязательно принимать их, чтобы помочь друг другу выжить, — возразила ему Анья. — Что ты можешь предложить в обмен
— Вы всерьёз вознамерились убить меня? — я нервно сглотнула.
— Мы с тобой обе понимаем, что убивать тебя сейчас нам смысла нет. Твоя доставка сюда и без того дорого обошлась. Сначала я хочу узнать ваш уровень знаний и технологий, а затем понять, какого уровня взаимопонимания мы можем достичь, — спокойно ответила она. — Несмотря на то, что вы все успешно выживали в лесу несколько суток, это ещё ничего не значит, так ведь? Хищники — это весомая, но далеко не главная опасность наших пустошей.
— Кларк хорошо понимает во врачевании, — подал голос Беллами. Предатель. — Она промыла и обработала мою рану, думаю, только благодаря этому я не истёк кровью сразу же после сплава по реке.
Я метнула на него максимально яростный взгляд, но он даже не шелохнулся. Вот же… землянище! Глупо было ожидать, что он упустит из виду столь важную деталь. И ещё глупее — думать, что не решит воспользоваться этим в своих интересах. А я не хотела им говорить. Если они поймут всю полноту моих знаний, то, скорее всего, не отпустят вообще никогда. Но будет здорово, если мне зачтётся спасение жизни командиру.
— Он говорит правду? — Анья снова обратила свой проницательный взгляд на меня.
— Да, — нехотя признала я.
— Тогда я предлагаю тебе завтра встретиться с Нико, нашим главным целителем. Как насчёт небольшого обмена опытом?
Мы обе понимали, что вопрос был риторический. Я не спорила — кивнула, внутренне сжимаясь от страха. Густус, главный среди всех воинов, ожидаемо выписал Беллами должность моего надзирателя. Анья добавила, что хочет поговорить со мной снова в неформальной обстановке, потому также придёт завтра. Совет удалился осознавать то, что я с гордостью вывалила им на голову, а я и мой тюремщик снова побрели в темницу.
Дверь земляне заперли на замок. Затем накормили, позволили искупаться в тёплой воде, дали удобную одежду и оставили в одиночестве осознавать весь ужас ситуации. Накатила тоска и безысходная паника. Что, если я больше никогда не увижу Уэллса? Что, если следующий день станет последним и для меня? Что, если земляне скорее решат перерезать всех из страха, а не станут делиться опытом? Что, если этот смертельный вирус действительно существует, и обратный отсчёт уже запущен? Никто в лагере и понятия не имел, насколько большой и страшный мир появился вокруг нас.
Не в силах сидеть на месте, я начала подробно исследовать комнату с мебели, затем плавно перешла к окну. Последним пунктом были побеленные стены, внешние оказались безбожно толстыми, а вот внутренние при простукивании озвучивали глухим эхом. Над кроватью у потолка я обнаружила небольшое отверстие, что-то похожее на вентиляцию. Она была закрыта решёткой, но сквозь прутья просматривалась другая решётка, очевидно ведущая в другую комнату. Занавеска, её закрывающая, колыхалась, освещённая желтоватым светом масляной лампы.