Сто тысяч миль
Шрифт:
Пейзаж перед глазами постепенно сменялся, как только мы тронулись в путь. Лошади оказались на порядок быстрее пешего путешествия, внешняя стена мельчала всё сильнее, когда на вершинах холмов посреди полей с колосящейся золотой пшеницей появлялись силуэты ветряных мельниц. Они стояли в ряд, их лопасти с лёгкостью прорезали воздух, поворачиваясь вслед за потоком воздуха. От каждой по тонким деревянным столбам тянулись линии проводов к одному концентратору, а от него провод уходил уже в направлении внешней стены. Я изумилась, не в силах поверить:
— Вы добываете электричество?
Беллами хмыкнул:
— Ну прости,
— Как вам удалось воссоздать генераторы? У прежней цивилизации на это ушли долгие века.
— Не обязательно заново открывать переменный ток и роторный двигатель, чтобы использовать знания прошлых поколений. Воссоздать ветряки у ремесленников получилось не так давно, и много энергии они не дают. Хватает только на освещение ближайших к стене территорий и бытовые нужды, но и это здорово спасает, когда мутанты под покровом темноты решают пробраться за первое кольцо.
— Не проще сжигать топливо для этих целей?
— Проще, но его негде взять. Все поверхностные слои каменного угля уже выкопали до нас, а делать его из дерева в таких количествах просто нереально. До глубинных залежей нефти и угля пока что технологически не возможно добраться. Не уверен, что будет когда-то возможно. Слишком много ресурсов уже выработано и слишком много технологий потеряно, приходится проходить безумно долгий цикл даже для получения обычной серной кислоты, не говоря уже про что-то более сложное.
Слова застряли в горле. А ведь «Ковчег», гигантская орбитальная лаборатория, обеспечивал сам себя долгих триста десять лет и мог бы стать решением всех их проблем. Что они подумают, когда узнают об этом?
Но и на этом уровне земляне до глубины души впечатляли. Они сплетали технологии разных веков и эпох. Ветряные мельницы когда-то придумали для перемола зерна, а земляне предприимчиво превратили их в электрогенераторы. Пропустили долгие промежуточные этапы и использовали знания авиаконструкторов: сразу поставили на ветряк три лопасти вместо древних четырёх. Перепрыгнули неверную идею транспортировки постоянного тока на большие расстояния и использовали переменный вкупе с трансформатором. И как только по соседству с технологиями, что когда-то изменили мир, в их головах уживались варварские идеи вроде изнасилования, пыток или убийства?
Внутри второго кольца городских стен рядом друг с другом громоздились массивные каменные здания в несколько этажей высотой. Вдоль них уже непрерывно следовал провод с электричеством, от него ответвлялись те, что поменьше, подведённые к каждой крыше. Из труб валил дым: где-то тёмный и густой, где-то сизый и лёгкий, тут же сдуваемый порывами ветра. Наша процессия влилась в общий поток деревянных повозок, перевозящих металлические балки, бочки, связанные друг с другом деревянные бруски. Повсюду слышались оживлённые вскрики: «Быстрее!», «Шевелись!», «Перегревается, лей!»
Командир был не обязан, но почему-то объяснял, что это всё промышленные цеха. Производства: выплавка чугуна, ковка, обработка дерева, камня, очистка добытой руды от примесей. В немного другой части — ткацкие станки, аппараты для перегонки спирта, щелочей и кислот. Города были изолированы из-за опасных пустошей. И если развитие логистики и самый активный товарный обмен между поселениями невозможны из-за множества голодных тварей, то вполне логично было сделать из отдельного
Отряды спешились у въезда в третье кольцо: в город с лошадьми можно было в основном грузовым повозкам, а всадникам — в порядке исключения. Беллами помог мне спешиться и сразу зашагал прямо, будто позабыв, что я могу вот-вот потеряться в оживлённой толпе у третьих ворот. Дальнейший путь предстояло проделать пешком по мощёным каменным улицам, где-то широким, где-то уже узким из-за разросшихся домов вокруг.
Землян оказалось даже больше, чем я могла себе представить. Оживлённые улицы напоминали неширокие коридоры «Ковчега», только вот коридоры я все знала на память, а проулки всё расползались и расползались в стороны бесконечной паутиной, в которой терялся взгляд. Одежда и внешний вид местных совсем не напоминал строгие регламенты и протоколы «Ковчега». Здесь все одевались, как того хотели: в сарафаны, широкие шаровары и топы; кто-то убирал волосы, кто-то носил распущенными, кто-то заплетал в замысловатые причёски с бусинами и лентами. Спектр цветов не отличался разнообразием, но зато разные фасоны и стили казались настоящим буйством разнообразия после однотипной формы, отличавшейся лишь цветом и нашивками. И несмотря на это, я всё равно приковывала множество взглядов. По словам землян — из-за светлой спутанной копны, в которую превратились мои волосы.
Прохожие иногда салютовали командирам и их отрядам. Не торопясь шагали женщины, будто светящиеся изнутри, умиротворённые и счастливые. Под свободными платьями выпирали объёмные животы, они поглаживали их с любовью и обожанием, а все вокруг расступались перед ними и их сопровождающими. Горожане улыбались и спрашивали, как здоровье и когда появится малыш. Будущие матери тепло улыбались и отвечали, излучая величие и достоинство. Я смотрела на всё это с содроганием — похоже было на какой-то культ, даже мурашки пошли по коже.
Меня привели в большой дом, каменный, как и все здесь. Невысокий, в пару этажей, и поселили меня на первом. Небольшая комнатушка, дверь железная, а на окнах толстые прутья решётки. В углу была кровать, настоящая, а не та колючая и дурно пахнущая лежанка, на которой пришлось спать в хижине. На тумбочке рядом стояла заправленная маслом лампа, стол, два стула — очевидно, для допросов — и комод с ящичками. Даже несколько горшков с комнатными растениями пристроились на подоконнике моей темницы.
— Я думала, у вас и в домах есть электричество, — я озадаченно глянула на Беллами.
— Для тебя — нет, — взбесил меня он. — У тебя немного времени, пока соберётся Совет. Отдохни. Я приду через час.
Я обессиленно опустилась на кровать. Этого я и боялась.
Они ждали меня в широком зале. На стенах висели масляные лампы, их беспокойное пламя вселяло в душу тревогу и страх. Я ожидала увидеть больше землян, но за длинной трибуной разместились всего восемь человек. Их лица было не разглядеть из-за висящих за спинами неярких светильников, силуэт угадывался чётко, а вот полутона эмоций — не рассмотреть. Рядом с трибуной стоял второй командир, что сопровождал меня сюда. Беллами, дышавшему мне в спину, не нужно было подсказывать, где мне встать — я сама заняла место по центру зала и посмотрела прямо на мужчину и женщину, сидящих прямо напротив.