Сто тысяч миль
Шрифт:
Дыхание замерло в груди, когда занавеска колыхнулась непривычно резко. А затем на меня в упор уставилась пара пронзительно серых глаз. Землянин?
— Зачем шпионишь? — подал голос незнакомец.
Этого выговора и интонаций я прежде не слышала.
— Исследую обстановку, — с трудом выговорила я. — Я здесь первый день.
— Пленница? — удивился он.
— Они говорят, что нет, но на двери железный засов, так что я не уверена.
Незнакомец усмехнулся:
— Добро пожаловать.
— Кто ты?
—
— Горец? Как это понимать? Почему все так кого-то называют? — я нахмурилась. — Откуда ты? С каких-то гор?
Он сощурился, глядя на меня с недоверием.
— В смысле? Шутишь?
— Нет, — серьёзно заявила я. — Я прилетела из космоса где-то четыре дня назад, поэтому ещё не до конца вникла в тонкости местных порядков.
— Кажется, моё пребывание здесь стало интересным впервые за три недели, — парень не переставал сканировать меня взглядом. — Как тебя зовут?
— Кларк Гриффин, офицер экспедиции по высадке на землю, — кивнула ему, приветствуя. — А ты? Как зовут тебя?
— Аарон, — усмехнулся он, — но они предпочитают звать меня Хиляк.
========== Глава 6. Беллами ==========
— Беллами, — Анья опустилась на стул напротив меня. — У меня есть к тебе важный разговор.
Я поднял бровь. Боль в руке опять обострилась, а в присутствии главы Совета скромная гостиная ужалась в размерах ещё сильнее.
— Это моя мать сказала, что я наконец-то остался в одиночестве впервые за эти три дня, но по её мнению не заслужил такой роскоши? Простите. Весь во внимании, — почтительно склонил голову я.
Она усмехнулась. На её возраст намекали только редкие седые волосы в тёмной шевелюре и едва заметная сеточка морщин вокруг глаз. И взгляд — тот самый, под которым чувствуешь себя открытой книгой. «Важный разговор» точно не обещал ничего хорошего, но я определённо не был самоубийцей, чтобы перечить Главе Совета матерей.
— Совет не может спать четвёртый день. Они разбились на два лагеря и спорят до хрипоты. Нико в восторге от Кларк и её знаний. Говорит, она поставила с десяток верных диагнозов и пополнила его картотеку болезней. А потом нарисовала примерную схему микроскопа. Кажется, от неё и правда есть толк.
— Здорово, — заключил я.
— И она не врёт, что из другого мира, — почти удивлённо заявила Анья. — Иначе откуда бы такое знала?
— Не врёт.
— Она должна стать одной из нас, Беллами. Не знаю, как, но должна. Она нам нужна.
Я вопросительно склонил голову, не понимая, что она хотела от меня. Неужто позабыла, что командиры отрядов подчиняются Густусу, а не ей?
— У главы Военного Совета на этот счёт иное мнение. Столь же однозначное и полностью противоположное.
— А у матерей есть мнение, что Густус застрял в своих узколобых убеждениях и перестал думать про общее благо, — почти зло сказала она. — Он даже додумался вынести наш раздор на допрос нашей гостьи! Абсолютно неприемлимо!
—
— Благодаря поимке Кларк вы с Линкольном приобрели по тысяче очков авторитета среди других командиров.
— И?
— Совет матерей пока сошёлся только в одном: нам нужен новый военный командир. Молодой, сообразительный, с гибким сознанием и твёрдыми убеждениями, борющийся не за свои предрассудки, а за жизнь каждого из нас.
— Вы в своём уме? — возмутился я.
— Ты один из немногих понимаешь, насколько она важна со своими знаниями, и — что важнее — понимаешь, что их можно получить от неё только добровольно. Густус хочет выгнать её из города или держать в темнице, пока она не загнётся от инфекции. Знаешь, что он мне сказал? «Девчонка опасна тем, что знает теперь слишком много». И пока он трясётся в очередном приступе паранойи, мне докладывают о новых заболевших детях, которых никто не знает, как лечить.
— Анья. Прекратите. Я не предам командира.
— Я не просила тебя никого предавать, Беллами, — осадила она. — Я говорила с Кларк несколько раз. Она явно знает больше, чем говорит, и, возможно, она враг. Но врагов нужно держать даже ближе, чем друзей. Нужно заставить её захотеть помочь нам, и традиционные методы допросов здесь не работают. Она соврёт, умрёт, и наши тоже умрут. Кому от этого толк? Нам нужны её знания, а не хладный труп, который непременно станет следствием неуёмной паранойи Густуса.
— Вы хотите, чтобы я действовал за его спиной?
— Нет. Я хочу, чтобы ты просто выполнял его приказ присматривать за ней чуть усерднее, чем собирался. Подружись с ней. Хочешь попасть на собрание Коалиции? Я могу это устроить. В благодарность.
— При всём уважении, я не стану шпионить для матерей.
— Не станешь? — Анья хищно сощурилась.
— Я не хочу власти. И в этом мы с Линкольном до ужаса похожи.
— Именно поэтому вы мне и нужны, — она поднялась со стула и шагнула ближе ко мне, возвышаясь над столом. — Что бы тебе ни понадобилось, у тебя есть моя поддержка. Думаю, ты понимаешь, что это значит.
Не дожидаясь ответа, она лёгкой походкой прошагала к двери и, приоткрыв её, обернулась:
— Совсем забыла. Тут кое-кто очень хочет тебя видеть, — а затем махнула рукой кому-то за дверью: — Входите, он будет рад.
И первой в кухню смело протопала маленькая девчушка и уставилась на меня своими большими и искренними глазами, за ней показалась до боли знакомая женская фигура. Рыжие волосы, веснушки, округлая фигура.
— Джина? — я с трудом мог поверить глазам.
— Мам, это папа? — подала голос девочка, в которой я с трудом узнавал дочь. В последний раз я видел её укутанным в пелёнки младенцем, а теперь она стояла рядом с матерью и легко справилась с тем, с чем не справлялись хищники и бандиты — заставила меня испугаться до дрожи.