Стоит ли верить сердцу?

Келли Элисон

– Спокойной ночи, Джина... приятных снов. Если удастся, я позвоню завтра. Идет?

Она кивнула, прежде чем спохватилась, что он не мог ее видеть.

– Я... мне это нравится, - мягко сказала она в трубку.

– Мне тоже... Радио замолкло.

Теперь заснуть будет легко. Даже если кто-то и пожелал подслушать их разговор, подумала Джина, или случайно на него наткнулся, то наверняка счел его банальной и пустой болтовней. Для нее же он был полон смысла.

Странно, но такое невидимое

общение с Пэ-ришем, этот ночной разговор, помогло ей лучше узнать его. Она улыбалась, ощущая себя счастливой.

Ее сексуальный опыт был ограничен долгой связью с хорошим, разумным человеком, который хотел от нее только одного - эмоционально безопасного секса. Поэтому она всегда расценивала горячие, пылкие отношения, изображаемые в фильмах и романах, как прыжок с парашютом - это смело, возбуждающе, но не то, в чем она хотела бы участвовать.

Любовная связь с Пэришем Данфордом напоминала бы прыжок без парашюта.

– Послушай, либо ты куришь нечто более крепкое, чем табак, либо у тебя шок, либо еще что-то.

– Расти, мне невдомек, на какого кролика ты охотишься.

– Я хотел бы знать, какого черта ты все утро скалишься, как пятнадцатилетний пацан, который только что спел свою первую серенаду?

– Знаешь, Расти, еще немного, и ты мог бы стать экстрасенсом.

– Экстра... что?

Подавив усмешку, Пэриш подвинулся, освободив Расти место на бревне рядом с собой.

– Отдохни, приятель, не беспокойся, мы укротим скотину перед загоном. Я после ленча возьму с собой нескольких парней и займусь беглецами. Ничего страшного.

– Совсем недавно ты волновался, что мы отстаем, а теперь...
– Расти внимательно изучал его.
– Нет, это у тебя не шок, это, должно быть, или наркотики, или любовь.

Пэриш встал и потянулся.

– Ладно, приятель, мне надо осмотреть несколько метисных волов. Подобрав свое седло, он направился туда, где были привязаны лошади.

– Будь осторожнее, - сказал Расти.
– Не петушись.

Пэриш обернулся:

– Да ты что? Когда это я был неосторожен на ревизии?

Расти ухмыльнулся:

– Почему ты решил, что я предостерегаю тебя насчет волов? Все знают, что чаще всего рога ломают из-за коров. Я думаю, не следует забывать, как непредсказуемы бывают самки любого вида.
– И он рассмеялся при виде ответного жеста Пэриша.

– Я разбудил вас?

– Нет, просто я была занята макетом балансовых счетов Даунса.
– И покрывалась испариной в ожидании твоего вызова, подумала она.

– Преуспели?

– Не так хорошо, как надеялась, но уверена, что справлюсь. Как прошел ваш день?
– Блестящий вопрос!

– Он был длинный, жаркий, трудный. Я только что закончил загонять нескольких беглецов, которые надеялись взять над нами верх.

–

Но уже почти полночь. Как можно перегонять скот в темноте?

– Вы насмотрелись ковбойских фильмов, Джина. Мы осматриваем скот, а не перегоняем.
– Его веселый тон удержал ее от дальнейших критических замечаний.
– Причем в темноте осмотра не проводим, а загоняем скотину на освещенный двор. Я когда-нибудь возьму вас в лагерь, чтобы вы сами увидели, как это делается. Для горожанина единственная возможность понять, что происходит, - это увидеть самому.

Приглашение в лагерь было, вероятно, просто декларацией, поэтому Джина, уклоняясь от этой темы, спросила:

– Где вы теперь? Все еще на... э... Чаепитии?

– Не-а. Оставили его сегодня утром. Мы теперь в лагере на полосе. Вот почему явились так поздно. Завтра снова начинаем осмотр скота в этой области.

Ее удивило, что она легко уловила усталость в его голосе, тогда как обычно замечала только доверительность тона, юмор, сарказм. То, что теперь она различает такие тонкие нюансы, встревожило ее. Лучше не обращать на это внимания.

– Если удастся, мы закончим клеймение в субботу и в воскресенье вернем волов в загон.

Ее сердце дрогнуло: она знала, что, когда скот в загоне, мужчины возвращаются домой.

– Значит... вы вернетесь в воскресенье вечером?

– Если повезет. Если нет, то рассчитывайте на понедельник.

Напуганная тем, что она очень рассчитывала на это, Джина попыталась перевести разговор на другую тему:

– Кстати, Пэриш, вы лично ответственны за причудливые названия, вроде Чаепития?

Он засмеялся.

– Что касается Чаепития, признаю себя виновным, за остальное - нет. Лагеря уже назывались так, когда я купил это место. Взгляните на карты, что висят на стене.

Упомянутые карты были прикреплены к пробковой доске объявлений, висевшей в грязном углу над радиостанцией. На двух из них - аэрофотосъемка Мелагры, помеченная в разных местах черными чернилами, и стандартная карта, на которой деревья не мешали изображению рек и дорог, пересекавших имение.

– Вижу, - сказала она; он, очевидно, ждал, что она скажет.

– Так вот. Полосы представляют лагеря ревизии. Полоса на юго-западной границе находится близ взлетно-посадочной полосы времен второй мировой войны, отсюда и названия. В южном углу - Долгий Путь, он так назван потому, что... это - долгий путь туда и долгий путь обратно.

Она перевела глаза и нажала кнопку на трубке:

– Столько историй за одними только этими названиями, что интересно услышать об остальных.

– Тот лагерь, что в восточном углу, похож на локоть, он и называется Локтем. Вы следите, Джина? Скажите, если запутались.