Стоит ли верить сердцу?

Келли Элисон

– Не выворачивай все наизнанку, - сказала она, выворачивая одежку на правую сторону.
– Я сделала тебе комплимент.

– Я не нуждаюсь в комплиментах, черт тебя возьми! Скажи, для тебя случившееся было просто сексом?

– Да. Мы едва знаем друг друга, так что нелепо претендовать на иное.

– Дьявол, Джина! Это было больше, чем секс, и ты сама это знаешь! Мы соединились на L эмоциональном уровне, это не просто физиология.

Она вздохнула и натянула блузку:

– Мы одновременно испытали оргазм. И на мгновение

это исказило наше мышление, вот и все.

– Наше мышление исказилось задолго до того: мы не использовали презерватив.

– Проклятье.
– Она резко повернулась.

– Успокойся, Джина, самое плохое, что может последовать, так это младенец.

– Ну вот!
– Застенчивая полуулыбка тронула ее губы.
– Ты не первый мой любовник, но единственный полностью обнаженный. О!
– воскликнула она, и улыбка стала усмешкой.
– В самом деле, никакого презерватива! Вот почему, вероятно, было так хорошо!

Пэриш только пожал плечами. Он думал иначе, но было видно, что ее вывод принес ей огромное облегчение; Джина нуждалась в осязаемом объяснении неведомого ей прежде блаженства. Она не хотела признавать, что причина их необычайного слияния - мощная эмоциональная связь. Почему?

– Джина... у тебя кто-то есть в Сиднее? Поэтому ты так стремительно... ну, ты понимаешь... пала?

Карие глаза под густыми ресницами вспыхнули гневом.

– Разумеется, я не связываюсь с первым встречным! Иначе не случилось бы то, что случилось!

Его радость была так велика, что защитила от ее гнева, он бесстрашно схватил ее за одну из вскинутых рук и притянул к себе на грудь.

– Пусти меня!
– неистово сопротивлялась она.

– Не-а! Я решил произвести собственное исследование, проверить, такая ли уж редкость одновременный оргазм.

Откинув с лица длинные рыжеватые волосы, она посмотрела на него:

– Тебе будет трудно сделать это самостоятельно.

– Вот почему я приглашаю тебя добровольцем.

– Нет, черт возьми, нет!

– Ага, ты... ты просто безумно боишься, что я окажусь прав: независимо от того, одновременно или нет, но нам вместе лучше, чем любой другой паре на планете, - он улыбнулся.
– Согласись же.

Джине не хотелось его обижать. Хотя бы потому, что его горячий взгляд готов был растопить ее. Ее нежелание повторить то, что случилось между ними, сменилось безудержной потребностью именно повторить.

– Пэриш, я... я...
– Однако все, что она собиралась сказать, было поглощено поцелуем. Она чувствовала, что гнев ее тает, а конечности наливаются свинцом, пока губы и руки Пэриша упорно колдуют над ней. Поцелуи этого мужчины и умиротворяли, и стирали грань между чувственной свободой и поднимающимся желанием.

– Думаю...
– выдохнул Пэриш, когда нехватка воздуха вынудила их оторваться друг от но друга, - самое время... перейти... в спальню.
– Не сдержавшись, он поднял руку и коснулся ее щеки. Одна ее

улыбка и то, как она потерлась щекой об его ладонь, тронули его так, как никогда еще не бывало и никогда не будет.

– В мою или твою?
– поддразнила она его, когда он помогал ей подняться на ноги.

– Не важно, нам давно пора предаться любви в постели.

– Предаться сексу в постели, - уточнила она.

– Естественно, любимая.
– Обняв ее, он спрятал усмешку.
– Как скажешь.

Пэриш пребывал в блаженном состоянии полусна, когда теплая, податливая женщина с ругательствами, каких он прежде и не слышал, выпрыгнула из его объятий и из постели.

"Одновременно!" - цинично заметил тихий внутренний голос.

– Мы проспали! Я опоздала принять!
– Вылетев из кровати, Джина помчалась через комнату, кутаясь на ходу в покрывало.

– Опоздала принять?..
– Его вопрос повис в воздухе, потому что она уже вылетела в холл.

Зажмурившись от яркого солнечного света, льющегося в окно, он снова откинулся на подушку, но через несколько секунд повернул голову к часам на ночном столике. Девять двадцать. Вообще-то нужно встать, принять душ и одеться. Он усмехнулся.

– Почему ты лежишь и усмехаешься как идиот, уставившись в потолок? спросила Джина.

Его ухмылка стала шире.

– Сбрось покрывало, и я скажу.

Она засмеялась и выглядела при этом прелестно.

– Ты всегда вылетаешь из постели, подобно вспугнутой диковатой лошади?

– Господи, как я люблю, когда ты говоришь гадости!

– Тогда возвращайся в постель. Она покачала головой:

– Мне нужно работать.

– Нет, не нужно. Я даю тебе отгул.

Она заколебалась было, потом прошла через комнату и упала ничком на кровать. И совершенно не сопротивлялась, когда он поймал ее и начал целовать.

– С добрым утром, Джина, - сказал он серьезно.

Она улыбнулась:

– С добрым утром.

– А теперь изволь-ка объяснить, почему ты вылетела отсюда несколько мгновений назад так, будто кто-то приложил к тебе раскаленное клеймо?

– Я приняла таблетку. Он нахмурился:

– Ту, которая предотвратит твой распад на дневном свету?

– Ту, которая предотвратит появление крикливого младенца.

– Вот как? А что в этом страшного? Ты, верно, так давно принимаешь их, что уже защищена?

– Более или менее, но в идеале их надо f принимать ежедневно примерно в одно и то же время.

– Это увеличивает эффективность? Она пожала плечами:

– Я только знаю, что принимаю эти таблетки в семь тридцать вот уже в течение восьми лет, и не хотела бы рисковать даже на долю процента. Почему ты нахмурился?

– Это, конечно, не моя область, но разве не вредит непрерывный и долгосрочный прием пилюль женскому плодородию и плоду?

– На этот счет есть масса теорий.

Он хмурился нарочито покровительственно.