Стоит ли верить сердцу?
Шрифт:
Она покачала головой и склонила ее так, чтобы видеть его лицо. При этом движении ее губы коснулись его груди, и плоть его пробудилась немедленно, что сразу ощутил ее ныне столь уязвимый живот - в нем вспыхнули раскаленные искры.
– Не ходи никуда, Пэриш. Хочу, чтоб ты любил так.
– Ее глаза, горевшие жестокой, горячей жаждой, столь знакомой Пэришу, отражали и его собственную страсть.
– Здесь, - продолжала она медленно и хрипло, а в это время ее пальцы трудились над пуговицами его рубашки.
– Сейчас. И без...
–
Поскольку Пэриш не мог ей отказать, Джина получила все, чего добивалась. На Пэрише все еще были джинсы, когда он рухнул на ближайший стул и притянул ее за уже расстегнутую рубашку к себе на колени.
В стремительном натиске страсти слов не было. Джина только мельком удивилась, как яростно ее дыхание соревнуется с биением сердца. Действительность, слитая с фантазией, нетерпением и желанием, вызвала такой взрыв страсти и эмоций, что овладела не только ее телом, но и рассудком. В момент, когда их тела слились, она снова почувствовала то ошеломляющее головокружение, которое мог вызвать в ней только этот единственный в мире человек.
Она уперлась ладонями в его плечи в слабой попытке устоять против пьянящих ощущений, когда Пэриш одной рукой медленно провел по ее животу, чтобы теснее прижать к себе ее левое бедро, а другой начал нежно ласкать ее грудь. Тихий стон сказал ей, что сотрясавшее ее тело нетерпение передалось и ему. Или это стонала она, поглощая его? Это было бурное и мощное слияние. Она открыла глаза и встретилась с его взглядом, и у нее перехватило дыхание от той благоговейной нежности, что сияла в синих глубинах. Сознание, что эта нежность принадлежит ей, опалило душу.
Он качнул ее, и она откинула голову, мурлыкая от удовольствия, но он вдруг застыл, и она нахмурилась в замешательстве.
– Без всяких благородных жертв с твоей стороны, помнишь?
Жажда затеняла его глаза, но на губах появилась широкая соблазнительная улыбка.
– Вперед, любимая, в галоп.
Джина неловко отклонилась назад, что отозвалось в теле Пэриша очередным взрывом, потом выгнулась, протянула руку и подхватила с пола брошенную шляпу Пэриша. Бесстыдно улыбнувшись, она водрузила ее себе на голову и, вернувшись на прежнее место, опять прижалась к нему.
– Я - в седле и готова к родео, ковбой...
– Ну, давай, соня, вставай!
Джина приподнялась с постели от неожиданного запаха, но все-таки так и не поняла, что нарушило ее сон.
– Отстань, - пробормотала она, натягивая покрывало повыше.
– Еще слишком темно для шести часов.
– Поразительно!
– воскликнул Пэриш, ставя кружку с кофе.
– Ты даже глаз не открыла", а говоришь, что темно.
– То, что она пробормотала в ответ, было и непонятно, и непечатно.
– Я принес кофе, - продолжал подлизываться он, сидя на краешке матраса.
– Я хочу спать.
–
Она еще что-то промычала, но уже не так убежденно, потому что он стянул покрывало немного вниз и поцеловал ее в голое плечо. Проклятье! Как дивно она пахнет! Кончится тем, что он заберется к ней под покрывало!
Ласково щелкнув ее по голове, он хотел было встать.
– Ну же, любимая, нельзя спать целый день. В этот момент Джина со стремительностью кобры обвила его шею руками.
– А почему бы и нет?
– Она выгнула бровь.
– Ты сам делаешь все, чтобы мне этого не хватало.
– Лгунишка, ты получаешь больше!
– Я хочу спать.
– Хочешь, помогу, раз уж ты так ненасытна?
– спросил он и, подняв ее руку, вложил в нее кружку с кофе.
– Ничего себе, ободрил, - пожаловалась она, уже улыбаясь.
– Так я прощен?
– Это зависит от качества кофе.
По понятиям Джины кофе был всего только сносный, но по крайней мере горячий и крепкий. Отведя кружку от губ, она благодарно вздохнула, хотя большее удовольствие ей доставляла мускулистая спина Пэриша, наклонившегося к ботинкам.
– Ладно... прощен. За ночь хотя бы. Все-таки это по-деревенски - будить меня так рано. В чем дело?
Направляясь к гардеробу, он подмигнул ей через плечо:
– Я решил, что пришло время обучать тебя тому, что и как мы здесь делаем.
Она застонала:
– Зловеще звучит. И чему же?
Он уже натянул рубашку, и все его внимание было поглощено сражением с пуговицами, но она расценила это как попытку уклониться от ответа.
– Пэриш?
– Мм?
– На нее глядели синие невинные глаза.
– Что ты задумал?
Он опять подмигнул, потом двинулся к двери:
– Вставай, и узнаешь.
Все-таки уклонился. Джина бросила в него подушкой, но он выскочил за дверь, и подушка упала на пол.
– Ну, молись, чтоб я не разочаровалась!
– завопила она ему вслед.
– Или ты труп, Пэриш Данфорд!
В ответ ей из холла раздался мужской смех:
– Сейчас попробуешь.
– Ни за что, Пэриш!
– Она отступила назад, неистово тряся головой.
– Ни за что на свете! Я не хочу пить эту дрянь, не хочу и доить!
Сдвинув шляпу на затылок, приподняв красивое удивленное лицо, Пэриш встал с корточек:
– Попробуй, это легко.
– Я не буду доить корову! И все. Он заключил ее в объятия:
– Ну что ты, в жизни пригодится.
– В моей жизни уже было удаление аппендикса! Да еще потеря девственности и удар электрическим током в пятнадцать лет. И ни один из этих случаев не прибавил мне опыта, так что можешь забыть про корову!
Он зачарованно уставился на нее:
– Тебя ударило током и ты потеряла девственность одновременно?