Стокгольм
Шрифт:
Он вскакивает со стула и быстрым шагом идет ко мне. Я вскакиваю тоже и пытаюсь куда-то деться, но не успеваю. Грег хватает меня за волосы и тащит к центру стола.
– Хочешь знать, что я буду с тобой делать? – злобно шепчет он, сбрасывая одной рукой всю еду со стола, а второй удерживая меня, - Я буду уметь тебя на этом столе до тех пор, пока ты не уяснишь, что вина на тебе. Ты виновата в том, что случилось, поняла? Ты поняла меня?
Его дыхание на моей шее, и я кричу. Он еще сильнее дергает за волосы и тянет их на себя. Я визжу, отбиваясь, но сил у меня так же мало, как и
– Нет! Прекрати, прошу! – кричу я, но Грег непреклонен. Он молча нагибает меня, и я оказываюсь на столе, почти целиком. Он собирается изнасиловать меня. Боже, нет! – Грег! Остановись!
Грег резко расстегивает ремень моих джинсов и стаскивает их с меня. Я брыкаюсь, пытаюсь задеть его ногами, но не выходит. Он бьет меня по лицу, и я ахаю от резкой боли. Затем слышу треск ткани – это мое белье. Оно летит на пол, вместе с джинсами, и теперь я беззащитна.
– Пожалуйста, - шепчу я, - Прошу тебя, не надо, пожалуйста…
– Заткнись, - Грег упирается ладонями в мои плечи, и они оказываются прижатыми к столу. Я плачу, уже не могу сдерживать себя. Мне больно, и моментом позже становится еще больнее. Грег вонзается в меня резким, грубым толчком. Слезы капают на стол, а я лишь беззвучно открываю и закрываю рот, чтобы позвать на помощь. Но помощи нет, и не будет.
Здесь только он и я.
Грег пронзает меня насквозь, стараясь сделать как можно больнее. Меня тянет блевать. Никогда в жизни я не подвергалась сексуальному насилию, а теперь меня трахают, как шлюху, на обеденном столе. Я не выдерживаю и начинаю просто выть. От боли, страха, отчаяния. Сквозь пелену слез я слышу тяжелое дыхание Грега, шлепки и мерзкое хлюпанье. Боже, в этот момент я просто ненавижу себя. И его.
Как же я ненавижу Грега.
Он дергает меня за волосы и приподнимает. Я упираюсь ладонями в стол, а он шепчет мне на ухо:
– Ну как тебе? Нравится, когда с тобой обращаются, как со шлюхой? – его яростный голос пронизывает мое сознание до самых глубин, - Только попробуй потом сказать, что я изнасиловал тебя. Ты и сама не прочь трахнуться, как я посмотрю.
Грег выходит из меня так же резко, как вошел, и я ахаю. Тело пронзает электрический ток, и за ним приходит оргазм. Я издаю непроизвольный стон.
– На колени, - говорит Грег, глядя мне в глаза. Я качаю головой, утирая рукой слезы.
– Нет.
– Нет? Ты уверена?
Он снова хватает меня и с легкостью ставит на колени. Я сдерживаю плач и закрываю глаза.
– Открывай рот, - приказывает Грег.
– Пошел ты, - шепчу я, - Лучше убей меня.
Не знаю, откуда берется такая глупая смелость, но я не даю задний ход. Грег смотрит на меня сверху вниз и улыбается. Его красивое лицо сейчас отвратительно мне больше остальных моментов. Я люто ненавижу его и хочу, чтобы его не было. Впервые за все это время я действительно хочу его смерти.
– Ты думаешь, я не смогу заставить тебя? – произносит Грег, беря меня за подбородок и медленно наклоняясь ко мне. Я, набираясь смелости, плюю ему прямо в лицо. Он слегка удивлен, но это, кажется, только маска. Грег аккуратно стирает
За словами следует удар, еще один и еще. Я падаю на пол, захлебываясь собственной кровью. Сознание путается, и я уже не понимаю ничего из того, что происходит со мной. Боль становится чем-то обыденным для меня, и я почти не обращаю на нее внимания. Лежу на полу и чувствую, как Грег снова берет меня сзади. Я не кричу, не плачу, не говорю «нет».
Ничего.
Только редкие слезы капают из покрасневших глаз, застилая собой все. Я дергаюсь вместе с Грегом, и когда он кончает, закрываю глаза. Пусть я провалюсь в сон…пожалуйста.
Пусть я провалюсь…
Глава четырнадцатая
Открываю глаза и, как ни странно, я в той же светлой, «хорошей» комнате. Лежу на мягкой кровати, укрытая теплым одеялом, на столике рядом с кроватью – стакан сока, оладья, топленый шоколад в маленькой тарелочке. Я безумно хочу есть, но решаю не делать этого. Не хочу, чтобы меня стошнило. Потому что как только я вспоминаю вчерашний вечер, мне тут же становится плохо.
Его руки, дергающие меня за волосы; его горящие глаза, которые смотрят в мои с нескрываемой яростью, и то, как он насилует меня несколько часов подряд, словно какой-то озабоченный псих. Хотя, наверное, так и есть. Он псих, самый настоящий. Мне вдруг вспоминаются его слова:
«Ты была отменной шлюхой, Алиша, просто отменной. Как и все чирлидерши в то время. Тебе было невдомек, что простой парень с кучей прыщей на лице, может любить такую, как ты…»
Любить? Да он вообще способен на такое чувство? Мне кажется, что он просто монстр, выпущенный из клетки, призванный убивать и калечить.
Я отмахиваюсь от этих мыслей и, свернувшись клубочком на кровати, закрываю глаза. Лежу спиной к столу с едой, но все же думаю о том, чтобы съесть что-то. «Нет, Алиша! У тебя есть сила воли или нет? Ты не тряпка и не шлюха! Держись!»– говорит подсознание, и я с ним соглашаюсь. Оно право. Я беспомощна против Джима. Он просто уничтожит меня морально и истерзает физически.
Я отчаянно хочу сбежать, унестись прочь от этого места.
Часы на стене тикают размеренно, нарушая тишину и мой незримый покой. Думаю о Джерри – он мой единственный оплот в этом мире, я все еще могу на него положиться. Наверняка, он уже ищет меня. Может быть, почти нашел. А может, я никому не нужна.
«Никому, кроме Джима»– издевается подсознание.
Нет! Не хочу думать о нем. Он забирает все хорошие мысли, которые возникают в моей голове. Сейчас, все, чего я хочу - это уснуть. Надолго, чтобы не видеть того, что он собирается делать со мной. Неожиданно мне в голову приходит безрассудная идея – а что если я покончу с собой? Ведь он даже не думает, что я смогу такое сделать. А смогу ли я? Хватит ли смелости? Не знаю. Возможно, я именно такая трусиха, какой себя считаю.