Стокгольм

Уотергроув Меган Джой

Он наклоняется, развязывает мои руки, затем ноги, и в тот момент, когда он поднимает меня с кушетки, я ударяю его ногой в живот. Вскакиваю и сломя голову несусь к дверям. Они, конечно же, заперты. Я даже не выберусь из этого подвала. В голову приходит безумная идея. Я убью Грега и выберусь отсюда.

Хватаю первую попавшуюся под руку вещь – это бейсбольная бита, которую Грег принес с собой, и встаю в оборонительную позицию. Он поднимается с пола – на губах играет безумная улыбка.

– Ты зря это сделала, Алиша, - говорит он хрипло, надвигаясь на меня, - Очень даже зря.

Он кидается на меня, и

я со всей силы замахиваюсь на него битой. Бью. Он уворачивается, его руки резко хватают меня за талию. Он валит меня с ног. Я роняю биту, Грег отпихивает ее ногой на слишком далекое расстояние от меня. Надежда потеряна. И теперь я только больше его разозлила. Он руками впечатывает мои руки в пол, коленями прижимает мои бедра. Я извиваюсь, визжу, кричу «помогите», но тщетно. Грег отпускает мои руки лишь на миг – чтобы ударить. Его кулак замахивается и бьет меня прямо по лицу. В следующий момент я отключаюсь.

Глава девятая

Во рту привкус крови, и я не могу проглотить ее. Чувствую, как ломят кости, как болит живот, и сразу вспоминаю тяжелые удары по почкам, ноги Грега, которыми он колотит меня. Он сказал, что я зря это сделала. Теперь я понимаю, что это правда. Чистейшая. Боль невыносима. Я открываю глаза и понимаю, что нахожусь в клетке. Одетая. Значит, Грег не насиловал меня? Или быть может, сразу одел…после этого. Мне безумно хочется разрыдаться, но я не могу. В мозгу намертво впечатались его слова – «не плачь, не люблю этого». Он не любит, чтобы жертва плакала. Мне становится интересно – а единственная ли я его жертва? Или были другие?

Поднимаюсь с пола и сажусь. Вокруг меня клетка. Я за решеткой, на полу только один старый потрепанный матрац и миска с едой. Боже, меня тянет блевать оттого, что я вижу в ней. Я поднимаюсь, превозмогая ужасную боль в костях и мышцах. Приподнимаю свой бордовый блейзер и вижу огромный синяк во весь живот. Он буквально отливает всеми цветами радуги. Дотрагиваюсь пальцем и ойкаю. Как больно. Нога, на которую я опираюсь, тоже болит, и я еле-еле подхожу к решетке. Смотрю на дверь напротив и жду, когда он войдет. Я слышу его шаги, но не понимаю, откуда точно они доносятся. Наконец, дверь открывается – только другая, слева от меня. Я поворачиваюсь на звук и вижу Грега. Он несет мне ветку винограда и три банана. Подходит к клетке, открывает ее ключом и входит. Я пячусь назад, в страхе, что он снова станет колотить меня. Но этого не происходит. Он улыбается мне.

– Прости, я не хотел, чтобы так вышло, - говорит он, складывая фрукты на матрац, - Поешь.

Я мотаю головой и тут же вспоминаю другие его слова – «Нет - плохое слово. Запомни его, как запретное. Поняла? Если я слышу от тебя это слово – тебе больно». Грег смотрит на меня из-под опущенных ресниц и качает головой следом за мной.

– Я говорил тебе, что с тобой будет, если ты говоришь мне «нет»?

– Прости, - автоматически вырывается у меня, и я вжимаюсь в стены клетки, как затравленный кролик, - Пожалуйста, прости меня. Я не хотела…

– Да, конечно, - говорит Грег, подходя ко мне. Он делает это медленно, специально запугивая меня, - Знаю, что не хотела, но придется тебя наказать.

– Прошу! – молю

я и зажмуриваю глаза, как перед ударом. Но рука Грега просто прикасается к моей щеке и нежно гладит. Я знаю, что кроется за этой нежностью. Плачу. Слезы текут по щекам ручьем, тело трясется. Мне так плохо, так больно, так страшно. Почему это случилось со мной? Как я это заслужила?

– Тише, Алиша, все хорошо, - шепчет он мне на ухо, а затем его губы слегка касаются моих губ, и я открываю глаза. Он целует меня, пытаясь добиться взаимности. Я не поддаюсь. Нет, не стану!

– Убей меня, - шепчу я в ответ, отворачиваясь от него. Краем глаза вижу, как Грег вскидывает брови, а потом его пальцы берут меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. То место, которого он касается пальцами, болит. Он нажимает сильнее.

– Зачем? – спрашивает Грег.

– Просто убей…я не хочу этого. Прошу.

– Чего не хочешь?

– Ничего.

– Не хочешь, чтобы я целовал тебя?

– Грег, пожалуйста, - мой голос срывается на писк, и я с трудом борюсь с желанием заплакать в голос. – Отпусти меня или убей. Я не хочу так жить. Пожалуйста, Грег.

– Алиша, я не собираюсь тебя убивать, - говорит он, беря меня за руку, - Хочешь узнать, почему ты здесь?

Я опускаю глаза в пол, не хочу смотреть на него. Мне страшно сказать «нет».

– Отвечай на вопрос.

– Нет. Я не хочу знать твоих гребанных мотивов для моего пребывания здесь, чертов извращенец! – воплю я, наплевав на все. Пусть убьет меня за это. Мне уже наплевать. Грег улыбается, и эта улыбка напоминает мне ту самую улыбку, когда я попыталась сбежать, а он поймал меня. Он заносит руку и ударяет по щеке. Я падаю на пол, прикрываясь руками. Он садится рядом и тут же гладит меня по голове. Я не понимаю – он словно два разных человека.

– Прости, прости, - шепчет он, касаясь моих волос губами. Он дышит мне в ухо и постоянно шепчет – «прости меня, прости меня».

– Грег.

– Не Грег, - голос его снова холоден, как лед. Боже, что с ним такое? Он настоящий псих.

– Ч-что? – лепечу я, чуть поднимая голову. Грег улыбается.

– Мое имя Джим. Джим Трэтстоун, милая Алиша. И ты меня знаешь, верно? Ты хотя бы помнишь меня?

Я хочу заплакать. Отчаянно хочу! Но не могу. Я поднимаю голову и смотрю в его глаза. Зеленые, как листва. Они определенно знакомы мне, как и имя. Но я, к сожалению, не могу вспомнить…не могу вспомнить его…

Грег или Джим качает головой и резко поднимает меня с пола. Выводит из клетки и толкает к стене. Я ударяюсь лицом, а он тут же оказывается рядом со мной. Прижимается ко мне всем телом, я чувствую его эрекцию через ткань джинсов, и он тихо-тихо шепчет мне на ухо:

– Я тот самый Джимми Трэтстоун, которого ты убила.

Глава десятая

Мое сердце колотится в два раза быстрее. Грег дышит мне в шею, его дыхание сбивается, когда он спускается ниже, к лопаткам. Я замираю, в ужасе. Господи, что он сказал? Что я убила его? Я не могу пошевелиться, когда он хватает мои руки и разводит в стороны, прижимая их к стене. Я беспомощна, но остаются ноги. Все еще можно ударить его ногами. Но Грег словно предчувствует это и шепчет мне на ухо: