Стокгольмский синдром
Шрифт:
Она полезла за сигаретами, а доставая пачку, вдруг выронила фото на пол. Мужчина ловко нагнулся, поднял фотографию и отдал ее Злате. Именно в этот момент Злата прочитала у него на беджике: патолог Олег Ярославович Скороспелов.
— Так это вы моего мужа вскрывали? — спросила она неожиданно для себя самой.
— Что?
— Это мой муж, — указала она на фотографию.
Олег Ярославович пригляделся к фото:
— Не помню…
— Разве Ирина Алексеевна вам не показывала эту фотографию?
Патолог недоуменно пожал плечами. Бросив недокуренную сигарету в пепельницу,
Первой в хирургическом отделении краевой больницы Злате встретилась медсестра Лариса, та самая, ласковая изобретательница забавных слов. Сделав вид, будто не узнала свою недавнюю пациентку, она прошла мимо, но тут же передумала, остановилась и окликнула Злату. Злата обернулась, совершенно не представляя, зачем им разговаривать.
— Руслана тут нет, — сказала Лариса, поджимая губы. — Он назначил тебе время встречи?
Минуту назад она видела, как доктор Давлетов вошел в кафе, расположенное возле больницы. В этом кафе они не раз пили вместе кофе, а прежде, как прекрасно знала Лариса, Руслан водил туда всех своих любовниц, так как его коллеги это заведение не приветствовали. Если бы не срочные дела в процедурном кабинете, она бы обязательно вошла в кафе следом за неверным доктором и посмотрела, кто на этот раз составляет ему компанию. А так как Злата была здесь, то — Лариса едва скрывала ликование — получалось, что Руслан изменяет и ей!
— Он меня не ждет, — осторожно ответила Злата, надеясь, что скандала не будет. — Я должна кое-что ему рассказать…
Эти слова подтверждали догадку медсестры.
— Не ищи его в отделении! — резко оборвала ее Лариса. — Нет его тут.
Выражение лица Ларисы было торжествующим, Злата попятилась.
— Если уж очень хочешь его увидеть, — добавила медсестра, — то сходи в кафе за углом! Ты думаешь, что ты особенная и тебя он не бросит, как бросил меня? Пойди посмотри сама!
Кафе за углом было заведением с сомнительной репутацией: отделанные сайдингом стены, заклеенные пленкой потолки, прилавок советских времен, дешевая посуда и кухня, главным блюдом которой были необыкновенно жирные пирожки с иллюзией мяса. Подобные места в Гродине, городе, где все делалось напоказ и с претензией, стали с некоторых пор редкостью. Гродинцы оценили преимущества цивилизованных заведений питания, поэтому большинство дешевых кафешек были выкуплены людьми с деньгами, отремонтированы и теперь пугали ценами не только пьянь и рвань, прежде составлявшую основной контингент посетителей, но и благопристойно выглядевших капиталистических рабов из ближайших офисов.
Традиционные рыгаловки остались только возле вокзалов и еще — возле краевой больницы. То есть в тех районах города, куда местные не ходили. Правда, рыгаловки тоже претерпели изменения, вычеркнув из ассортимента алкогольные напитки и значительно расширив меню. Теперь и в них не ждали окрестную алкашню, а только проголодавшуюся деревенщину, чьи финансовые возможности не позволяли им холить желудки.
И в этот жаркий летний день приезжие казались местными в этом кафе, а два врача за столиком в углу выглядели иностранцами. В кафе было жарко, бестактные мухи ползали по столикам, а кассирша в углу совсем
Осмотрев антураж, Злата подумала, что пришла бы в такое место только в крайнем случае.
Она подошла к столику, застеленному не слишком чистой скатертью. На скатерти стояло две чашки с напитками бурого цвета и тарелка с двумя пирожками, на которые никто так и не покусился.
Появление Златы оборвало фразу Руслана на середине.
— Что ты тут делаешь? — спросил он. Казалось, Давлетов был застигнут врасплох ее появлением.
Замершая с приоткрытым ртом Ирина Алексеевна выглядела и вовсе испуганной.
— Очень хорошо, что вы тут вдвоем! — объявила Злата, не пытаясь сдерживать чувств. Теперь она прекрасно понимала Ларису, ощущая яростную ненависть к элегантной, обвешанной золотом докторше и желание убить самым жестоким способом предателя Руслана.
— Но мне уже пора, — мило улыбнулась патолог, словно очнувшись. — Меня ждут.
Она указала на золотые часики на запястье.
— Идите, — отпустила ее Злата. — Трупам ведь некогда.
Сделав вид, будто она не замечает хамства, Ирина Алексеевна отодвинула свой стул.
— Но для начала, — остановила ее жестом Злата, — объясните, почему патолог, который, как вы сказали мне, вскрывал…
— Делал аутопсию, — поправила ее доктор.
— …не узнал на фото моего мужа? Вы же обещали, что покажете ему фото, а после перезвонили мне, и соврали, что он помнит Вадима!
Злясь все сильнее, Злата задыхалась в рыданиях: обида и ревность душили ее.
— Сядь, — велел ей Руслан.
Он встал и положил руку на ее локоть. Злата отбросила его руку. На них троих уже косились окружающие. Гомон людских голосов стих, любопытные гости областного центра навострили уши.
— Ир, ты иди, — сказал Давлетов коллеге. — Я расскажу Злате правду.
Ирина Алексеевна тут же вскочила с места, подхватила свою элегантную холщовую сумку и унеслась прочь, провожаемая взглядами посетителей кафе.
— Хорошо, идем. — Руслан взял Злату за предплечье и повел к выходу.
Она подчинилась, но это было временной уступкой: ее запал вдруг поугас, решительный настрой сдулся, как проколотый мяч. Хотелось даже сбежать, но прежде Злата никогда не боялась разборок и выяснений отношений, не испугается и теперь. Если Руслан врет, то он должен объяснить почему.
В сквере возле главного корпуса больницы, рядом со старинной деревянной лавочкой, исцарапанной измельчавшими последователями Герострата, Руслан остановился и повернул Злату к себе лицом.
— Что? — спросила она резко. Луч солнца попал ей в левый глаз и мешал сосредоточиться.
— Ирина тут ни при чем. Я ее попросил…
— О чем?
— Соврать тебе, — признался он.
— Зачем? — выкрикнула Злата, чтобы почувствовать себя правой. — Что ты затеял? Значит, Вадим жив?
— Господи… — Он выставил перед собой руку. — Нет!