Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)

Авалос Элис

– Я бы так не сказал, - ответил Мэтью с усмешкой, - но я слышал, что меня отвезут в Париж как можно скорее. Доктор сказал мне, что мою ногу надо оперировать второй раз... потом, возможно, они отправят меня на родину, - закончил он, пытаясь изменить позицию на складной кровати, на которой лежал.

– Рад это слышать, - сказал Терри, но внутри он сказал себе, что такое решение могло означать лишь тот факт, что спасти ногу Мэтью не было шансов.
– Так что ты проведешь несколько замечательных дней в самом красивом городе мира. Звучит привлекательно, - продолжал молодой сержант, пытаясь взбодрить молодого рядового.

– У Вас уже был этот шанс, сержант, - ответил Мэтью с искоркой в светло-зеленых

глазах, - и похоже, что это принесло Вам много хорошего, если Вы позволите мне сказать это, сэр, - хитро предположил молодой человек.

– Естественно, - вмешался третий голос позади Терренса, и сержант почувствовал, как колючие мурашки побежали по его позвоночнику, пробуждая внутри инстинктивную защиту. Однако, используя свой навык скрывать свои эмоции, он медленно повернулся и с изучающей улыбкой, он ответил.

– Какое совпадение увидеть Вас здесь, доктор Бонно, - спокойно сказал Терри, поскольку его разум рассчитал, как нужно действовать в такой ситуации, когда он прекрасно знал, что Бонно не был больше ему соперником. Этой простой мысли было достаточно, чтобы отбросить обороняющийся тон. В конце концов, Ив Бонно был неплохим человеком.
– Что ж, Мэтью, можешь быть уверен, ты находишься в хороших руках, - сказал, наконец, Терри, повернувшись лицом к молодому рядовому, - этот человек спас мне жизнь.

Иву было удивительно слышать мирный тон Терренса, но все еще оставался настороже.

– Я всего лишь выполнял свои обязанности, сержант, - ответил Ив простым кивком.
– Теперь, если вы извините меня, джентльмены, у меня еще есть работа, - сказал молодой доктор, спеша покинуть место, явно расстроенный нежданной встречей.

– Я полагаю, кое-кто не был счастлив Вас увидеть, сэр, - брякнул Мэтью.

– Я не обращаю особого внимания на этих занудных лягушатников, - отшутился Терри, стараясь не обострять ситуацию, и тут же меняя тему, - но мы говорили о Париже...

Двое молодых людей продолжили свою беседу, но глубоко внутри Терренс не мог забыть о Бонно. Несколькими часами позже, во время караула, он поразмышлял об этом вопросе.

Что ему чувствовать и как реагировать на человека, который недавно был его соперником? Если быть честным со собой, он должен был признать, что Бонно был хорошим человеком, и сам Терри был конечно последним человеком на Земле, который мог бы упрекнуть французского доктора за то, что он влюбился в Кенди.

– Полагаю, что мне не удастся остановить других мужчин от желания моей Кенди, - говорил он себе, мягко усмехаясь.
– Если я хочу, чтобы никто не смотрел на мою жену, я должен был влюбиться в злобную уродину, а не в ангела, которого послал мне Господь. Кроме того, я не впервые чувствую это сомнение. Я ясно помню, как это было с Арчибальдом тогда, в наши юные года... и я полагаю, этот раз тоже будет не последний. Когда человек обладает драгоценностью, многие другие могут ему завидовать. Это часть человеческой природы. Все-таки сокровище будет моим, пока я нежно забочусь о ней. С другой стороны, Бонно заслуживает моего понимания и сочувствия, а не презрения. Если бы Кенди выбрала его вместо меня, к этому времени я был бы самым жалким человеком в мире..., так он должен чувствовать. Я знаю, каково это, потому что раньше был в той же темной яме.

Терри не ошибался. У Ива в эти дни был период мрачнейшей депрессии, и наткнуться на Грандчестера было худшим, что могло с ним случиться. По крайней мере, так верил Ив в тот момент. Сердечная рана молодого врача была еще очень свежа, и малейшее касание заставляло ее кровоточить снова с еще большей болью.

– Что произошло между Кенди и Грандчестером?
– то и дело спрашивал себя Ив в течение предыдущих недель.
– Они признались в своих взаимных чувствах? Или он был настолько глуп, чтобы отпустить

ее? В конце концов, у него тоже не было много времени. Он вышел из больницы в тот же день, когда я уехал из Парижа, - и так Ив продолжал перебирать одни и те же соображения, всегда заканчивающиеся ужасной головной болью и обещанием себе, что он преодолеет эту безнадежную любовь, и все-таки возвращаясь к этому же вопросу каждый вечер. Но затем, увидев Терренса этим полднем, Ив начал терзаться новой тревогой.
– Если они не решили... должен ли я поговорить с ним?.. должен ли молчать, как хотела Кенди?.. Является ли совпадением эта случайная встреча?.. или это судьба?.. Если так, хватит ли у меня смелости, чтобы сделать то, что я должен?..

Однако, Бог не просил Ива идти на такие жертвы. На следующее утро после целой бессонной ночи молодой доктор нашел часть ответов, которые освободили его от неприятной ответственности изображать сваху между Грандчестером и женщиной, в которую Ив был все еще влюблен.

Молодой человек ходил по лагерю, засунув руки в карманы своего пальто, пытаясь хоть немного спастись от возрастающего холода этого осеннего утра, когда он случайно видел хорошо знакомую фигуру вдали. Это был Грандчестер, закончивший свою службу. Еще сражаясь со своей совестью, Ив вдруг обнаружил, что идет в том же направлении. Он не мог догнать другого мужчину, пока молодой сержант не вошел в палатку, которую делил с другими.

Когда Ив вошел в палатку, Терренс уже снимал пальто и форму, решив крепко поспать несколько часов после изнурительного ночного дежурства.

– Грандчестер!
– позвал молодой доктор, и Терренс немедленно повернулся к нему в то время, когда кидал рубашку на походную кровать.

И тогда Ив увидел сияющий предмет на майке сержанта.

Он сразу узнал кулон, который несколько раз видел на грациозной шее Кенди. Она рассказала ему однажды историю распятия, и насколько важен он для нее. Это было все, что требовалось Иву, чтобы понять ситуацию. Значит, Терренс Грандчестер не терял времени.

– Бонно?
– спросил Терри, ошеломленный внезапным появлением Ива, но вскоре его глаза поняли, что молодой доктор сосредоточил взгляд на распятии на его груди. Ему не нужно было объяснять, когда Ив, ни слова не говоря, просто вышел из палатки. Все было сказано маленьким знаком любви леди.

Молодой доктор провел остальную часть дня в самом мрачном настроении. Тем вечером на празднике полковника Воларда он понял, что его шансы с американской медсестрой пропали, и это было больно, но окончательное понимание того, что его соперник, наконец, выиграл, было новым ударом, завершившим опустошение, которое осталось в его уже разбитом сердце. Ив топил тогда все свое горе в работе, хотя этого было недостаточно, чтобы успокоить его потревоженную душу. Этим днем весь лагерь и полевой госпиталь, мобилизовались к реке Моса - хитрость, которой немцы не ожидали.

Утром 26-го сентября в 5:30 Первая американская армия атаковала немецкие позиции по реке Моса с огромным успехом. Бонно попросился на линию фронта в первой команде помощи. Молодой человек раньше никогда не видел сражений, но в тот день он познал, что это означает, во всей ужасной степени. Он чувствовал, как кожа трепетала от взрывов орудий, и был свидетелем апокалиптического вида людей, взлетающих в воздух, когда солдат нечаянно натыкался на мину. Для молодого доктора ничто не могло быть более мучительным, чем наблюдение, как его отчаянные усилия, чтобы сохранить жизни всегда оказывались слишком медлительны и слишком ограничены по сравнению с сокрушительной скоростью человеческого оружия. Смерть - драматическая уверенность, с которой все мы столкнемся, но легализованное убийство, дозволенное войной, выходит за пределы этой естественной правды.