Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)

Авалос Элис

– Столь безответственный поиск собственной смерти никогда не будет решением, - парировал сержант.

– С каких это пор Вы стали моим советником?
– отвечал Ив, защищаясь.

– Бонно, я не гожусь никому в советники, - ответил Терри, вставая, - но не так давно я был в такой же депрессии, и поверьте мне, она был безжалостной, потому что я переносил ее в течение нескольких лет, заполняя свое сердце раскаянием и самообвинением. Я жаждал смерти настолько, насколько Вы жаждете ее; однако, теперь я благодарю Бога, что Он не дал мне того, чего я просил. Человек намного

мудрее, чем я когда-нибудь буду, научил меня тогда, что ничто не написано на страницах наших личных историй, пока мы не осмелимся начертать свою собственную судьбу, и пока мы живем, есть надежда, чтобы написать лучшую страницу в следующий раз. Не лишайте себя этой возможности. Спокойной ночи, доктор, - сказал он напоследок, унося с собой лампу и исчезая в темноте. Ив остался наедине со своими мыслями.

Вечером 29-го октября Кенди смотрела на проливной дождь над большой палаткой, где она стояла, когда она почувствовала необычное беспокойство в сердце, что заставило ее дотронуться до кольца, которое она носила на шее под белой униформой.

– Боже, Боже!
– шептала она.
– Защити его этим вечером! Пожалуйста, не покинь нас теперь, Господи! Я не думаю, что когда-нибудь справлюсь с потерей, если он сейчас умрет!

Осенний ливень продолжал купать грязную землю, и издали ей было видно солдат, бегущих по лагерю.

Наступление в Аргонский лес было совсем не просто для обеих Союзнических армий. Однако, после долгих дней кровавой борьбы, немцы начали отступать, еще отказываясь оставлять свои позиции в лесах. К 29-му октября был взят почти каждый редут, но было еще несколько постов, где сопротивлялось несколько человек, ведя непрерывный обстрел с высоких позиций на холмах. Этим вечером обычная атака ненадолго прервалась, и люди за импровизированными баррикадами с недоверием наблюдали за темнеющим горизонтов посреди леса. Всего лишь несколько минут назад двоих из них послали к близлежащему потоку поискать немного питьевой воды.

– Я говорю, это было действительно глупо, - говорил один рядовой, - мы могли продержаться без использования воды.

– Возможно, - отвечал второй, - но она нужна доктору для раненых, - показал он на молодого врача, яростно работающего позади них.

– Да, но мы могли и подождать людей, которые поехали в тыл за запасами, - спорил первый рядовой.
– Когда сержант вернется, ему не понравится подобная идея.

– Может, Ричмонд и Уитман вернутся раньше, - было последним, что успел сказать рядовой, прежде чем пара теней, двигающихся в темноте, захватила его внимание.
– Там они...
– но рядовой не смог закончить предложение, потому что внезапный взрыв, сопровождаемый дождем выстрелов, исходящий от холма на востоке, прервал его.

– Ради всего святого!
– выдохнул первый рядовой с побледневшим лицом.
– На дороге была мина!

Когда первая атака закончилась, солдаты за баррикадой услышали крики одного из двух людей, в нескольких метрах. Молодой доктор оставил раненых, чтобы увидеть то, что случилось, - и обнаружить, что Уитман умер от взрыва, а голос агонизирующего

Ричмонда слышался издали.

– Кто-то должен выйти туда и принести его назад к баррикаде, - отчаянным тоном сказал доктор.

– Вы с ума сошли, док?
– спросил второй рядовой, поворачиваясь к сероглазому мужчине.
– Ричмонд также мертв как и Уитман. Он никак не сможет долго продержаться, и если кто-то нас выйдет прямо сейчас, это будет еще один мертвец. Там могут быть еще мины!

– Если вы не идете, тогда я это сделаю, - взорвался молодой доктор, беря с собой набор скорой помощи.

– Сэр, - выпалил первый рядовой, хватая за руку молодого человека, - мы можем позволить себе потерять человека, но не доктора. Вы нужны нам всем живым.

– Возможно, но я не стану жить с отчаянными криками этого человека на своей совести, - и с этим последним предложением молодой врач взобрался на лестницу, чтобы выйти за баррикады. Будучи главнее, солдаты не могли ничего сделать, чтобы остановить его.

Снаружи ночь была снова тиха и холодна. Лишь слабые крики Ричмонда слышались издалека. Глаза молодого человека привыкли к темноте, и несколько секунд спустя, он смог различить человека, лежащего на земле в нескольких ярдах от него. Он должен был торопиться, если хотел спасти человека. Стараясь двигаться под покровом теней, он побежал, молясь внутри, чтобы не наткнуться на мину по пути. К сожалению, когда он почти достиг своей цели, облака отодвинулись, и луна осветила поняну, на которой он стоял.

Мужчины за баррикадой остолбенели, когда осознали, что немцы смогут легко обнаружить молодого доктора.

– Что, черт возьми, происходит?
– спросил сердитый голос за спинами солдат, и они немедленно отреагировали, встав и отсалютовав своему старшему.

– Сержант Грандчестер!
– выдохнул первый рядовой, боясь гнева молодого человека.

– Французский доктор, сэр, - объяснил второй человек, - он там, пытается спасти Ричмонда.

– А что делал Ричмонд за баррикадами?
– потребовал объяснений сержант с разъяренным взглядом.

– Он... он пошел достать немного воды для раненых, сэр.

– Замечательно! И теперь этот пустоголовый француз снова рискует жизнью! Немцы увидят его в лунном свете!
– сказал молодой сержант, а его глаза увидели, как с вершин упал снаряд, но без обычного взрыва. Это была не граната!

– Проклятье!!! Эти гады бросили газовую бомбу!!!
– крикнул один санитар, также являвшийся свидетелем сцены.

– Всем надеть маски!!!
– приказал Грандчестер, и все за баррикадами сразу же накрыли лица.

– Сэр, что Вы делаете?
– спросил один из солдатов, видя, что молодой сержант взял другую маску и начал подниматься по той же лестнице, которой воспользовался французский доктор, чтобы выбраться за баррикады.

– Иду за лягушатником, что же еще? Он наверняка ослеплен газом, и если останется под его парами, то умрет через несколько минут, - сказал мужчина приглушенным голосом под маской.

– Разрешите мне пойти с Вами!
– предложил рядовой, раскаиваясь, что отпустил молодого доктора одного.