Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)
Шрифт:
Рядом с ней причина ее постоянных спортивных тренировок невинно играла с машинкой, которую она взяла, чтобы занять его. Маленький Дилан, уже двух лет от роду, определенно становился сильным и неугомонным озорником, имевшим характер обоих родителей, и заставлял молодую мать вечно бегать вокруг дома, дабы уменьшить риск постоянных несчастных случаев, происходивших с ним.
– Он выглядит таким увлеченным своей игрой, - сказала она шепотом своему мужу, осторожно следя за движениями мальчика, пока тот увлеченно играл.
– Тише! Не сглазь! – ответил молодой человек, сидящий рядом с ней, прикладывая указательный палец к губам.
– Это все равно не продлится долго, - хихикнула молодая женщина над комментарием Терри. – Я только надеюсь, что корабль прибудет в порт прежде, чем ему надоест.
Грандчестеры
Все это время молодая блондинка часто переписывалась с подругой детства, так что обе женщины были в курсе всего, что бы ни происходило в жизни друг друга. Энни составила уже целый альбом с фотографиями Дилана и знала обо всех его экзотических приключениях: прыжки на плиту, вниз в подвал, через голову садовника, через ограду заднего двора, на отцовскую спину, до бороды Роберта Хатавея, в пруд, за декорациями, по всей сцене, внутри бабушкиного платяного шкафа и везде, куда вело его воображение. Кенди, в свою очередь, выучила наизусть имена студентов Энни проблемы каждого из них: она следила за прогрессом Пьетро в головоломках, проблемы Марии с дополнениями или энтузиазмом Стефано, пока он учился читать. Глубоко внутри, Кенди знала и скрытые печали, о которых Энни никогда не говорила в письмах – молчаливые муки, о которых молодая блондинка могла догадаться за абзацами.
– Мам, колесо сломалось! – позвал голосок, а маленькая ручка потянула Кенди за юбку, что заставило молодую женщину вернуться из ее размышлений.
Пока Кенди пыталась починить машинку, потерявшую колесо благодаря энергичному стуку Дилана, трансатлантик, на котором ехала Энни, прибыл.
Последующий момент, когда две молодые женщины, наконец, увидели друг друга спустя такое долгое время, был одним из самых трогательных испытаний, которые они когда-либо пережили. Обе отчаянно обнялись, плача и смеясь, как две девчушки, пока Терри наблюдал за ними, стоя в нескольких футах далее и держа на руках удивленного Дилана.
Впоследствии пришло взаимное признание. Энни в изумлении полностью осознала красоту, которую замужество и материнство усилило в жестах и осанке Кенди; она также восхищалась стройной фигурой блондинки и ее смелым модным нарядом, включающим легкий макияж. Кенди, в свою очередь, было приятно видеть короткую стрижку подруги, которая так шла ее сложению и легкому загару. Хотя Кенди было известно, что за улыбкой все еще болело сердце. Однако молодая женщина решила, что позже у них будет время поделиться секретами друг с дружкой, так что далее она представила своего сына своей лучшей подруге, и с первого момента Энни влюбилась в живого ребенка, который естественным жестом открыл ей объятия, будто знал ее тысячу лет.
Энни провела в Нью-Йорке несколько недель, искренне получая удовольствие, будучи свидетелем счастливой и безмятежной маленькой вселенной Кенди, вращающейся от Терри к Дилану и обратно. Две старых подруги провели приличное количество полудней в бесконечных беседах, делясь друг с дружкой мечтами о будущем, которое в случае брюнетки включало основание школы для умственно отсталых детей, возрастающее вовлечение в дела Дома Пони и полное примирение со своей матерью, которая, в конце концов, начала подавать признаки раскаяния в своей резкой реакции на решение Энни. Кенди, работающая три раза в неделю добровольцем в станции Красного Креста Форта Ли, боялась, что ей придется оставить работу на какое-то время, потому что у нее были определенные подозрения на новую беременность, и она доверила Энни свой маленький секрет, хотя не была еще в этом уверена. В отличие от Дилана, этот ребенок был тщательно запланирован молодой парой, и они оба была очень взволнованы новой возможностью, хоть и знали о потрясении, котором это могло обернуться для их первенца.
Тем не менее, во время всех этих бесед двух молодых женщин никогда не упоминалось имя Арчибальда Корнуэлла. Молчание Энни лишь усиливало предположения Кенди о чувствах подруги к кузену, но она уважала молчание брюнетки, сама испытав потребность в уединении в то время, когда она была разлучена с Терри. В глубине сердца Кенди начала расти интуитивная уверенность, но она хранила это
Мистер Брайтон приехал в Нью-Йорк забрать дочь, и после нескольких дней, что джентльмен и его дочь наслаждались городом и компанией друг друга, Энни решила, что настала пора покинуть Большое Яблоко и встретиться лицом к лицу со старыми демонами, ожидающими ее в Чикаго. В конце концов, она не могла оставаться у Грандчестеров навечно, у нее была своя судьба, поскольку Кенди и двое ее мужчин принадлежали своему частному космосу, в котором другие были, несмотря на теплое отношение, получаемое от семьи актера, лишь чужаками в частном раю.
Джакомо Паглиари был одним из партнеров по бизнесу мистера Брайтона, и дружба между двумя мужчинами росла с годами, пока Энни жила в Италии. Родные в Италии мистера Паглиари тепло поприветствовали Энни, заставляя ее чувствовать себя почти как дома, навещая ее в дни учебы, приглашая ее на выходные и праздники к себе в деревенский дом, и посылая длинные письма мистеру Паглиари и его партнеру, чтобы справляться о здоровье молодой женщины.
В ответ, Энни стала принимать регулярные визиты Алана Паглиари, старшего сына Джакомо, и чикагское высшее общество начало сплетничать на котильоне, что молодой Паглиари сопровождал Энни Брайтон. Молодая женщина слышала слухи о себе и Алане, но никогда не обсуждала это ни с кем, ограничиваясь лишь загадочной улыбкой и легким румянцем каждый раз, когда ей задавали этот вопрос.
В конце концов, Алан Паглиари был определенно неплохой кавалер, наследник большого состояния, умный бизнесмен и обладатель очаровательной искрящейся индивидуальности, что напоминало Энни о подвижности Кенди, Алан был одним из популярнейших холостяков среди молодых леди и стал поистине хорошим другом молодой и утонченной мисс Брайтон. Их дружба крепла с каждым днем, и казалось, ничто не могло встать на пути новой пары.
Энни взглянула на свое отражение в зеркале, вновь проверяя рыжевато-коричневый парик, который собиралась одеть на маскарад этим вечером. Она растеряла свой прежний энтузиазм для великих общественных событий за время, когда работала и училась в Италии. Молодая женщина поняла, что в мире есть столько важных проблем, требующих разрешения, что поразилась, как она в прошлом теряла время на столь легкомысленные поступки.
Однако для нее было очень важно посетить этот бал-маскарад, потому что она хотела встретить нескольких важных людей, которые могли спонсировать ее проект школы для детей с отклонениями. К счастью, она рассчитывала на Алана, который составит ей компанию на вечер, и еще она не могла успокоиться, потому что ее весь день беспокоил укоренившийся страх, пока она готовилась к событию.
– Это, должно быть, моя застарелая неуверенность снова выделывает со мной грязные трюки, - сказала она себе, осматривая свое бирюзовое шифоновое платье, подражающее стилю времен империи Наполеона Бонапарта. – Я просто должна быть положительно настроенной и уверенной, чтобы заставить понять этих богатых джентльменов, что мой проект стоящий, - сказала она вслух, чтобы ободрить себя, и с этой последней мыслью она покинула свою опочивальню, глубоко вдохнув. Этот вечер должен был быть полон сюрпризов, она вроде и ощущала это, но не обращала внимания, во что это выльется.
– Еще одна скучная вечеринка, - подумал молодой человек, давая пальто слуге в зале. – Интересно, сколько мне придется стоять и выслушивать властных стариков и бегать от их надоедливых дочек, которым нужно пофлиртовать, будто от этого зависит их жизнь.
Мужчина элегантно прошествовал по просторной комнате, любезно приветствуя каждого знакомого, которого встречал на пути, ослепительно улыбаясь бизнесменам, узнававшим его, и галантно целовал руки дамам, услаждая женские уши вежливым комплиментом. Все это было частью его хорошо изученного ритуала, вопроса общественных взаимоотношений, как ему виделось, и еще один способ укрепить свой успех в жестком и агрессивном мире бизнеса. Он не жаловался на жизнь, ибо получал большое удовольствие от того, как он живет, и от вызывающей работы. Однако, временами, его мутило от количества лицемерия вокруг, и его сердце жаждало найти сердце, которое бы искренне хотело найти в нем истинного человека, без учета социального статуса и большого состояния. Но этого сделать он пока не мог.