Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)

Авалос Элис

– Боже мой!
– сказала она себе, ощущая летний воздух на своей коже - Это было так реально! Как если бы Терри действительно...
– но она не могла закончить свою мысль.
– Брось, Кенди, контролируй себя, иначе ты не сумеешь встретиться с ним лицом к лицу завтра утром, - возразила она себе.

И с этой последней мыслью она решила принять душ, чтобы смыть свое беспокойство.

В то время как прохладная вода бежала по телу Кенди, отслеживая мягкие линии ее силуэта, другая душа сражалась с демонами тайных страхов и скрытых эмоций. Однако, способы с помощью которых наш разум открывает свои тайны

во время таинственных часов сна, изменяют свои тона и нюансы в зависимости от многочисленных факторов. То, что разожгло невыразимый пожар в Кенди во время ее сна, было лишь бледной тенью в сравнении с образами, штурмовавшими разум Терри, пока он так мало спал. К сожалению, молодой человек уже привык к этим мучительным снам, которые терзали его обманчивыми удовольствиями в начале, но всегда заканчивались мучительными кошмарами.

Он чувствовал, будто погружен в глубокую сладостную мягкость. Как будто купался в теплых волнах, волшебно исцеляющих раны в его сердце, и вдруг, не было ни прошлого, ни будущего, ни правды, ни лжи, ни боли, ни поражения; только блаженное настоящее, в котором его душа качалась в гипнотизирующем такте, вместе с ритмичными движениями его тела. Электрическое чувство обнаженной кожи, достигающей летучей поверхности омута, заполненного перламутром и лепестками роз, с самой розой в его руках, дрожащей в бесконечном объятии. Золотые блески вокруг, тихие голоса, шепчущие любовные заклинания, звук далекого стона, задержавшийся в его ушах, и затем он знал, что там и были небеса над Землей. И секундой позже, любимый голос, окликающий имя, которое принадлежало не ему.

Имя из одного слога воткнулось в его сердце, словно кинжал, и снова он был в аду, пробуждаясь от столь замечательного сна, который коварно ждал последнего момента, чтобы излить яд кошмара. Терри проснулся, осуждая свое подсознание, не позволившее достичь ему полной радости даже в грезах. Он сел на постели, и левой рукой попытался налить себе стакан воды из кувшина, стоявшего на ночном столике.

Холодная жидкость пробежала по его горлу, умиротворяя его сбившееся дыхание, но не уменьшила горький вкус кошмара, в котором она зовет другого человека.

– Проклятый французишка, - подумал он, бросаясь на подушку - Надо было ему разрушить лучшый сон, который я видел за все эти годы! Теперь я не смогу заснуть до конца чертовой ночи.

Он поднял глаза и посмотрел на бледную луну за ночными облаками.

– О, Кенди!
– вздохнул он.
– Что я должен сделать, чтобы ты снова влюбилась в меня?

Иногда призраки, вечерами терзающие наши души, исчезают с первыми лучами рассвета, и перед сиянием утра наши страхи отступают, оставляя комнату новым надеждам. Несмотря на бессонную ночь, Терри встретил свет нового дня с оптимизмом, когда фигура в белом появилась в дверном проеме палаты.

Зная, что он будет последним, кто получит внимание молодой женщины, он молча ждал, наблюдая за ее ежедневным ритуалом. Она тепло приветствовала каждого пациента, проверяла медицинский отчет, раздавала лекарства, заботливо меняла постельное белье, измеряла температуру, и делала много других заданий, всегда сопровождая действие улыбкой и несколькими ободряющими словами. Кенди знала о жизни каждого своего пациента, она интересовалась, если они

получали новости от родных, помогала писать письма, если пациенты не могли сделать это самостоятельно, или внимательно слушала истории, которые с энтузиазмом рассказывали ей пациенты.

Терри мог бы смотреть на Кенди целую вечность, восхищаясь ее естественной спонтанности и этим обычным блеском, что сиял в ее глазах и постоянной улыбке.

– Чем больше я вижу тебя, Кенди, - думал он, - тем больше чувствую, что влюблен до безумия.

Прямо перед кроватью Терри лежал новый пациент. Молодой человек приблизительно его возраста, который был серьезно ранен гранатой, опалившей каждый миллиметр кожи от груди до колен.

Было поистине чудом, что он выжил при взрыве, но возможно, ему было бы лучше умереть, так мучительны казались его страдания.

Кенди обращалась с пациентом особенно заботливо, и было ясно, что это единственный момент радости для бедного молодого человека среди грустных дней, когда белокурый ангел навещал его, меняя повязки самым осторожным образом, промывая каждую рану и покрывая мазью. Терри не мог не быть шокирован ужасным видом сожженной кожи, но у Кенди не было страха, пока ее руки старательно работали, а голос не переставал говорить, чтобы отвлечь внимание пациента.

Терри даже чуть-чуть ревновал, видя как нежно она обращалась с его соседом, но это чувство было умеренно и невинно, хорошо зная, что доброта Кенди была тем, что нельзя не делить с другими. Он знал, что он не мог монополизировать такую драгоценность, но пока Ив был заинтересован... Это было нечто совсем другое.

– Доброе утро, девушка с веснушками, - сказал он ей, когда она, наконец, приблизилась к его кровати.

Кенди нервно сглотнула, когда она услышала, как он зовет так же, как в ее сне прошлой ночью. Но переведя дыхание, она все же восстановила силы, необходимые для ежедневной работы. Этим утром она получила хорошие новости для молодого актера. Медленными движениями она сняла повязки с правого плеча Терри и коснулась кожи вокруг шрама.

– Болит?
– спросила она его, слегка нажав на участок.

– Как может болеть от ласки?
– возразил он с озорным взглядом.

– Терри, будь серьезнее!
– отругала она его.
– Теперь попробуй поднять свою руку, - приказала она командным тоном.

Молодой человек повиновался и покорно последовал ее распоряжениям, но не без дьявольской улыбки на лице.

– Итак, Ваш диагноз, док?
– осведомился он после завершения осмотра, втайне желая, чтобы физический контакт никогда не кончался.

– Это не мой диагноз, а Ива, - сказала она, глядя в медицинский отчет.

– Ладно, тогда что же говорит этот уважаемый врач?
– насмешливо спросил Терри.

– Что тебе можно начинать понемногу пользоваться костылями. Это причинит вреда твоему плечу, если ты не будешь злоупотреблять ими, - сказала она, улыбаясь.

– Ты имеешь в виду, что я могу избавиться от кресла-каталки?
– спросил он, явно ободренный этой мыслью.

– Да, можешь. На самом деле, если хочешь, днем, когда закончится моя смена, я могла бы пойти с тобой в сад, так чтобы ты смог опробовать костыли. Ты был в четырех стенах больше месяца, настало время немного подышать свежим воздухом. Что ты об этом думаешь?