Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)

Авалос Элис

– Я умираю здесь из-за тебя... а ты лишь, кажется, бесконечно играешь. Пару месяцев назад я была настроена оптимистично и даже думала, что у нас мог бы быть еще один шанс... и ты и правда был мил со мной... но я просто не знаю, чего ты ждешь, Терри.

Если б только эти три слова прозвучали бы из твоих губ, я бы бросилась к тебе в объятия без колебаний! Мое сердце до боли желает услышать твой голос, что ты все еще любишь меня, что, несмотря на время и расстояние, ты думал обо мне так же, как и я постоянно думала о тебе. Даже если тебе было запрещено. Но ты вечно ходишь вокруг да около, и я не знаю точно, что с тобой происходит... Терри, с этим так трудно мириться!

– И эти странные чувства

внутри меня. Они-то уж точно не помогают мне. Я просто не знаю, что на меня находит, когда ты рядом! Тогда, в школе, я изо всех сил отрицала, что меня тянет к тебе, и не принимала это, пока ты не уехал из Англии. Тем не менее, что бы я ни чувствовала там, в Академии, даже потом, когда я снова увидела тебя в Нью-Йорке, все это бледнело и казалось слабым перед этими новыми запутанными чувствами, которые ворвались в мое сердце в самую глубину. Терри, Терри! Если моя душа будет гореть в адском пламени, в этом будешь виноват ты и только ты! О Боже, почему он должен быть настолько потрясающим?!

Ее разум не мог забыть то, что случилось несколькими часами раньше. Она помогала одному из своих пациентов, который был ослеплен горчичным газом, писать письмо семье в Канаду. Кровать пациента располагалась очень близко к месту Терри, и с ее позиции, молодая женщина могла видеть актера, пока он спокойно изучал свои диалоги. В то летнее утро было душно, и Терри снял рубашку.

– Запишите также, - диктовал пациент, - что я получил все, что они мне прислали...

– О да!
– пробормотала Кенди, поскольку ее глаза блуждали по прекрасно сложенным мускулам, омываемым утренним светом. Длинные и сильные руки, в которые она бы с радостью упала, широкие плечи, стройная талия, загорелая кожа, что она ласкала не однажды, когда меняла повязки, маленький шрам на правом плече, как напоминание пули... и эти губы, медленно двигающиеся, пока он учил наизусть строки, несознательно дразнили ее взволнованное сердце. Тогда она ощутила укол в груди.

– Он собирается взглянуть на меня!
– подумала она, встревоженная внутренней связью, которая была между ними, но которую она не признавала.

Кенди опустила глаза лишь на долю секунды раньше, чем молодой аристократ обратил к ней свои синие глаза. Она притворилась полностью сосредоточенной на письме, которое писала.

Молодая женщина почувствовала, что ее руки дрожат, и отчаянно попыталась удержать ручку. Сила мужского взгляда не позволяла молодой женщине контролировать ее волнение.

– Леонард, - нервно сказала она, - пожалуйста, извините меня. Я сегодня не совсем хорошо себя чувствую. Мы можем закончить письмо завтра?
– попросила она и прежде, чем молодой человек мог сказать слово в ответ, Кенди покинула палату и бежала по больничным коридорам.

– Да что это со мной?!
– мысленно спрашивала она, чувствуя, как кровь стремительно приливает к ее щекам.
– Я хочу убежать и в то же время... Я не могу перестать видеть себя в его руках!

Сев на уединенную скамейку, память Кенди снова играла с воспоминаниями в течение этих трех месяцев, когда он обнял ее, оправдываясь раненой ногой. Она снова переживала эмоции, запах, тепло, уверенность своего учащенного пульса. И поскольку ее победили ее собственные чувства, она уже не противостояла, когда ее воспоминания унесли ее к его поцелую.

– Это было шесть лет назад, - мысленно продолжала она, - шесть лет, а я все еще чувствую его на своей коже, как если бы это произошло только что!
– вздохнула она, чуть задевая губы кончиками пальцев.
– В то время мы были только детьми, - подумала она, закрыв глаза, поскольку ее женское любопытство загорелось тревожным вопросом.
– Интересно... Интересно, как бы ты поцеловал теперь?
– осмелилась подумать она, удивляясь

собственной смелости.
– И более того... интересно, как это - жить рядом с тобой, как я представляла себе много раз в прошлом. На что это похоже - делить с тобой каждую малейшую радость, каждое мучительное испытание, твой успех и твое поражение, все эти незначительные мании, которые, я знаю, есть у тебя, твою навязчивую идею поддержания порядка, твою страсть к верховой езде, твою любовь к поэзии, твою настойчивость при покупке тысячи белых рубашек, любых фасонов и материалов, и эта непостижимая и упрямая привычка дразнить меня?.. Я уверена, ты бы до смерти дразнил меня, но я и уверена, что крайне бы этим наслаждалась... Каково это - ждать тебя каждый вечер, делить с тобой хлеб и... постель?!.. Каково это - просыпаться в твоих руках, Терри?
– вздохнула она в экстазе, но вскоре черная тень пересекла ее малахитовые глаза.
– Но через несколько дней ты выйдешь из больницы, и я могу больше тебя не увидеть снова. Что такого в тебе есть, Терри, что только ты можешь наполнять меня этим запутанным теплом, разливающимся по всему моему телу? Как я могу чувствовать себя такой счастливой и несчастной одновременно?

– Боже, Кенди, ты определенно потеряла разум!
– сделала она себе выговор, ощущая ветерок под дубом.

Утром пришла почта из Америки, но Кенди решила держать письма в кармане, чтобы прочитать их спокойно, когда закончится ее смена. Все утро она постоянно смотрела на часы, и не один раз в течение дня она испытывала соблазн открыть конверты, но все же она не уступала своему нетерпению.

После трудного рабочего дня молодая женщина пошла к своей любимой скамейке в больничном саду, чтобы проглотить новости в письмах. Ее большие зеленые глаза сияли радостью, она ощущала крепкую нить, связывающую ее сердце с любимыми друзьями и приемной семьей в такой далекой Америке. С каждой строкой она убеждалась, что не имело значения, как далеко она от дома, кусочек берега озера Мичиган всегда будет жить в ее душе.

– Хорошие новости?
– спросил глубокий голос сзади, и Кенди было не нужно поворачивать голову, чтобы узнать, кто с ней заговорил.

– Да, новости из дома, - ответила она с мягкой улыбкой.
– Хочешь послушать?
– спросила она, наконец, встретившись с зеленовато-синими глазами.

Терри в светло-синей рубашке и бежевых штанах стоял рядом с нею, слегка опираясь на трость. Кенди подумала, что так он выглядит почти полностью поправившимся, и ее сердце не могло избежать болезненного поворота в груди, когда она снова почувствовала, что неизбежное расставание приближалось с каждым днем.

Молодой человек сел рядом с ней и с любопытством глянул на большой белый конверт с изящной печатью на передней стороне.

– Это, я полагаю, должно быть от Альберта, - сказал он, улыбнувшись воспоминанию о старом друге, которого он не видел долгие годы.

– И ты прав, - отвечала Кенди, подняв левую бровь, акцентируясь на подозрениях Терри.

– Что он пишет?
– спросил молодой актер.

Внезапно, Терри взглянул Кенди в глаза, и чувство дежа вю вторглось в их сердца. Разве он не спрашивал то же самое о письме Альберта много раньше?

– Много чего, - начала она объяснять, пытаясь успокоить биение в груди.
– Знаешь, Терри, я беспокоилась за Альберта в течение последнюю пару лет, - сказала молодая женщина, доверяя Терри тайну, которую она долгое время хранила только для себя. Почему-то, направление разговора к ее дорогому опекуну, помогло молодой женщине забыть о других более тревожных чувствах внутри нее.

– Почему?
– поинтересовался Терри, также стараясь найти способ ослабить напряжение.
– С ним что-нибудь не так?