Столкновение
Шрифт:
— Все в порядке, я поступила в запасной университет. Удачи мне! — она слабо улыбается. — А ты?
— Я только что закончила вступительную работу. В другом университете все еще ждут моего ответа, — Стэнфордский университет прислал мне предложение несколько недель назад, и я надеюсь, что смогу отклонить его, как только пройдет рассмотрение моего заявления в Далтон.
— Если я чему-то и научилась, так это принимать решения самостоятельно, пока их не принял кто-то другой, — говорит Шеннон.
* * *
Бывают
Плюшевая корова.
— Кто ее здесь оставил? — спрашиваю я, входя в гостиную и сжимая в руках плюшевую корову.
Амара пожимает плечами.
— Может, кому-то нравится оставлять тебе подарки.
Коробка с чаем, которую оставил для меня Эйден, тоже чудесным образом попала в общежитие. Я начинаю думать, что лояльность здесь меняется. Вполне понятно, как это крошечное существо устроилось на моем столе и наблюдало за мной, пока я спала. Возможно, из-за нее я и проснулась. Это игрушка из серии Palm Pals24, которые могут поместиться в кармане. До смешного очаровательная корова вызывает у меня желание разорвать ее пополам, но в то же время бережно уложить в кровать. Резкие перепады настроения, опустошающие мой разум, происходят из-за одного парня.
С чувством мести я вызываю Убер, еду прямо к дому хоккеистов и звоню в дверь.
— Нам не нужно ваше печенье! — Коул открывает дверь, раздраженно сдвинув брови, пока не видит меня. — О, а я думал, что это девчонка-скаут. Все в порядке, Санни?
— Можно войти?
Он кивает, отходя в сторону.
— Милая корова.
Я протискиваюсь мимо него, поднимаюсь по лестнице по две ступеньки за раз, направляясь прямо к двери слева, не заботясь о том, есть ли у него там девушка. Клубника и взбитые сливки на сиськах – это меньшее из того, что меня волнует. Когда я вхожу в комнату, на меня обрушивается его знакомый запах, от которого в животе все переворачивается.
Дверь в ванную комнату открывается, и из нее выходит Эйден, останавливаясь при виде меня. Он без футболки и одет в низко сидящие треники. Он не выглядит удивленным, что говорит о том, что он заметил игрушку в моей руке. Он прислоняется к двери ванной, скрестив руки.
— Что это? — спрашиваю я, огибая кровать, чтобы показать ему корову.
— Мягкая игрушка?
Мои глаза сужаются.
— Я знаю. Откуда она взялась?
— Если она находится в твоих руках, разве ты не должна сама знать ответ?
— Я говорю серьезно.
Он вздыхает и садится на свою кровать.
— Я выиграл ее на карнавале. Хотел подарить ее тебе на колесе обозрения, но… — он запнулся. Тяжелое напоминание о том дне терзает меня изнутри.
— Почему?
Судя по тому, как раздраженно вспыхивают его глаза, этот вопрос ему не нравится.
— Это
Кто выигрывает для вас мягкую игрушку животного в качестве сувенира на карнавале, если она ничего не значит? Это было ужасно сентиментально. Судя по выражению лица Эйдена, он не собирается вдаваться в подробности.
Не желая спорить, я отворачиваюсь и направляюсь к двери. Но нетерпение охватывает меня, и я останавливаюсь, прежде чем повернуть ручку, чтобы выйти.
— Полагаю, ты до сих пор держишься за этот образ хорошего парня, да?
Эйден двигается так быстро, что я не замечаю этого, пока его ладонь не прижимается к двери. Он нависает надо мной, зеленые глаза светятся, как драгоценные камни.
— Тебе не нравятся хорошие парни, Саммер? Не нарушит ли это твой маленький пятилетний план?
Раздражение сжимает мне горло.
— Ты такой засранец.
— Неужели? — он наклоняется ко мне. — Это заставляет тебя хотеть меня сейчас?
— Иди нахер.
— Я бы предпочел, чтобы это сделала ты.
Моя грудь вздымается, когда его дыхание щекочет мне висок.
— Ты мне не нравишься.
Он делает удушающий шаг вперед, и мое сердце замирает.
— Приятно слышать.
Я облизываю губы, привлекая его пристальное внимание.
— Я тоже тебе не нравлюсь.
Его выражение смягчается с неожиданной теплотой.
— Я никогда этого не говорил. Уверен, что тебя невозможно не любить.
Меня охватывает разочарование, и я реагирую тем, что прижимаюсь губами к его рту, либо чтобы заставить его замолчать, либо потому, что мне это было нужно с тех пор, как я попробовала его вкус на заднем сиденье. Когда с моих губ срывается удовлетворенный стон, он быстро реагирует, и я чувствую влажное скольжение его языка, как будто он находится у меня между ног. От этого давления по телу разливается лихорадочная боль.
Я хватаю его за волосы, когда он обхватывает мою задницу. Прислоняюсь спиной к двери, пока мы поглощаем друг друга, его бедра прижимаются к моим, а рука лежит на моем горле. Поцелуй совсем не похож на тот, что был в прошлый раз. На этот раз он плотский, почти звериный, как будто мы набросились друг на друга. Как будто небольшой глоток вызвал у нас жажду и нетерпение.
— Ты такая чертовски упрямая, — он шлепает меня по заднице.
— Только потому, что ты слишком раздражительный.
Его рука проникает в мои леггинсы, и он сжимает в кулаке мои трусики. Мой отчаянный стон прерывает наш поцелуй, и губы Эйдена находят мою шею. Все мое тело горит, и мне нужно, чтобы он ослабил это жжение.
Моя рука обхватывает его через треники, и он стонет, а его лицо искажается от чистого удовольствия.
— Блять.
— Можно? — спрашиваю я у его губ, и он кивает, глядя, как я опускаюсь на колени. — Мне нужны твои слова, Эйден.
— Да, Саммер.