Столкновение
Шрифт:
У меня перехватывает дыхание, когда я стягиваю с его ног штаны и боксеры и вижу его всего. Самое главное – татуировка в виде паука, расположенная чуть ниже его тазобедренной кости. Мое внимание отвлекается от чернил, прежде чем я успеваю задать вопрос.
— Скажи мне, что хочешь, чтобы я оказался у тебя во рту.
— Я хочу, чтобы ты оказался у меня во рту, — говорю я, совершенно сбитая с толку его видом.
Эйден крепко сжимает кулак вокруг своего толстого основания и несколько раз двигает им. Я перевожу взгляд с его твердого члена на его лицо, когда он шлепает им по моей щеке.
—
Это один из редких случаев, когда я делаю то, что мне говорят. Я поднимаю свой полузакрытый взгляд и полностью беру его в рот. Эйден сжимает мою челюсть и входит так глубоко, что мне приходится следить за дыханием, чтобы поддерживать темп. Мои губы обхватывают его член, а его рука погружается в мои волосы.
— Вот так, детка.
Слезы вырываются из уголков моих глаз, когда я вбираю его глубже в самое горло. Эйден со стоном откидывает голову назад, и я принимаю это как сигнал, чтобы взять его яйца и нежно сжать их. Глубочайший стон вибрирует внутри меня, а он так крепко сжимает мои волосы, что это почти причиняет боль. Он толкает меня к себе, чтобы я приняла его всего, и я хватаюсь за его бедра, чтобы сохранить равновесие.
— Так идеально. Так чертовски хорошо, Сам.
Мой живот вздрагивает, и я сжимаю свои влажные бедра вместе.
— Блять. Я сейчас кончу, — задыхается он, когда я вбираю его так глубоко, что начинаю брызгать слюной. — В твой рот? — спрашивает он.
Когда я киваю, по моему горлу стекает теплая струйка, и я проглатываю его удовольствие. С тихим ругательством он наклоняется, прижимаясь лбом к моему.
— Ты сведешь меня в могилу, — говорит он, поднимая меня на ноги и нежно целуя.
Руки Эйдена остаются на моем лице, но моя горящая кожа умоляет о его тяжелых касаниях.
— Прикоснись ко мне, — шепчу я.
Я чувствую, как он улыбается мне в шею, когда обхватывает меня за ноги, и мой хриплый звук одобрения наполняет комнату.
Внезапно я оказываюсь на его кровать, и он стягивает с меня леггинсы, приподнимая одну мою ногу, чтобы проложить дорожку поцелуев по внутренней стороне бедра. Мягкие губы целуют лоскуток ткани, пока его палец не цепляется за пояс. Руки Эйдена дрожат, когда он стягивает мои трусики с бедер. Этот уверенный в себе спортсмен, который мог получить кого угодно на золотом блюдце, дрожит, и это наполняет мое сердце совершенно новым жаром.
Я вздрагиваю, когда его взгляд согревает мою кожу, и так же быстро его лицо исчезает между моих ног. Его пальцы впиваются в мою плоть, поднимая мои бедра с кровати, и затем его рот накрывает меня. Я хватаю его за волосы, пока он мучительно всасывает мой клитор.
— Ты такая чертовски вкусная, — от его теплого дыхания мне становится так жарко, что грудь болит от напряжения. Когда он просовывает в меня свой язык, сопровождаемый двумя толстыми пальцами, мои глаза зажмуриваются, и, клянусь, по щеке стекает слеза. Он продолжает двигаться в интенсивном ритме, который вырывает дыхание из моих легких и заставляет меня кончить так сильно, что у меня несколько минут не было ни одной мысли в голове.
Я восстанавливаю концентрацию только тогда, когда он целует мой живот, поднимая мою футболку
Я подношу руку к его лицу, заставляя поднять глаза, чтобы снова поцеловать его. Мне нравится, как он целуется. Медленно и внимательно, как будто он считывает именно то, что я хочу. Сладкий поцелуй сжигает все запреты, и мое тело загорается особой потребностью. От отчаяния по мне пробегает дрожь, и когда Эйден отстраняется, то уже улыбается.
— Настолько хорошо? — поддразнивает он.
Я закатываю глаза и притягиваю его ближе.
— Может, ты уже трахнешь меня?
Глава 27
Эйден
Если ее злость закончится тем, что она окажется обнаженной в моей постели, я вряд ли когда-нибудь перестану ее злить. Глядя на раскрасневшееся лицо Саммер и мягкую кожу, просящуюся к моим губам, я благодарю маленькую корову, брошенную у двери.
Может, ты уже трахнешь меня?
Ей не нужно просить меня дважды.
Ее взгляд следит за моими руками, пока я глажу свой член, и красивые карие радужки вспыхивают.
— Я тебя ненавижу, — пробормотала она.
Я усмехаюсь, придвигаясь ближе.
— Ты будешь ненавидеть меня еще больше, когда завтра не сможешь ходить.
— Это обещание?
— Это гарантия.
Я прижимаюсь губами к ее губам, прежде чем она успевает сказать что-то еще. Если она продолжит говорить, я уверен, что не продержусь дольше полусекунды. Она ложится на спину и раздвигает колени, показывая мне свою сладкую киску, мокрую и готовую. Я достаю из ящика прикроватной тумбочки презерватив и надеваю его.
Мое тело гудит, и я снова целую ее, пробуя на вкус ее сладкий язык. Ее отчаянный стон прерывает наш поцелуй, а спина выгибается в сдавленном стоне, когда костяшки моих пальцев касаются ее чувствительного центра.
— Не дразни меня, — шипит она.
Я отстраняюсь с широкой ухмылкой.
— Не дразню, — я провожу членом по ее киске и наблюдаю, как она извивается с тихим звуком удовольствия. — Я просто знаю, что тебе нравится, — я ввожу в нее только кончик, и она стонет так громко, что я вынужден закрыть ей рот рукой.
— Ребята еще спят, — шепчу я, касаясь губами ее уха. — А я очень хочу оставить твои сладкие стоны только для себя.
Она двигает бедрами навстречу моим, ища мой член, чтобы заполнить ее. Давая ей то, что она хочет, я вхожу в нее и наблюдаю, как ее глаза закатываются назад. Она такая чертовски тугая, что я едва могу двигаться, не чувствуя сопротивления. Я пытаюсь расслабить ее, убирая руку с ее рта, чтобы прижать к клитору, а другую – к ее идеальной груди.
— Давай. Прими меня всего.