Стороны света
Шрифт:
– А вдруг ребенок родится больной? – волновался Алексей. – Все лекарства такие токсичные.
– Сама об этом постоянно думаю, – Софья тревожно поглаживала живот.
– Детки, я – в храм! Помолюсь за внучека.
– Ты хотела сказать, за внучку, – поправил Алексей.
– Не-е, пацан будет, – смеясь, уверенно говорила мама Тома, на ходу надевая плащ.
– УЗИ показало, что будет дочь!
– Та шо мне ваше УЗИ? У меня глаз наметан, по животу и так вижу – пацаненок будет. Живот у Сонечки высокий и острый, а если бы девка – был бы кругленький.
–
Схватки начались внезапно и раньше срока. Алексей вызвал такси, и, пока ехали до больницы, всю дорогу развлекал жену глупыми шутками.
– Да помолчи ты уже! – Софья скривилась от боли.
– Это я те-тебя так отвлекаю.
– Себя лучше отвлекай, вон, как зубы стучат от страха… Спой лучше песню, – сквозь слезы улыбнулась Софья.
– Не понял…
– Ну, помнишь, как ты на зоне пел, когда за мной ухаживал – «у беды глаза зеле-еные…»
Алексей заметил в зеркальце удивленный взгляд таксиста.
– Нет, петь не буду. Ты – мое счастье, а не беда…
– Алло, мама Тома?!
– Да говори уже, охламон, хватит паясничать! Родила?
– Родила! Три килограмма двести грамм, рост пятьдесят два сантиметра.
– Кто?
– Угадай!
– Говори уже, не терзай душу!
– Сын! Как ты и напророчила. Просмотрели врачи самый главный мужской орган!
– Ах, шо б вас так-и-растак! – матюкнулась мама Тома и расплакалась.
Спустя пару недель после выписки из роддома, Софья разоткровенничалась:
– Знаешь, Леш, а мой покойный отец – Ангел-хранитель для нашего Ванечки.
– Почему ты так решила?
– Я перед родами видела сон, как будто отец на руках ребеночка держит, на меня смотрит и улыбается.
– Может, так оно и есть, – Алексей чмокнул жену в щеку, отвернулся к стенке и тут же захрапел.
Софья еще немного посидела у детской кроватки, не веря своему счастью.
– Знаю, папа, ты сейчас рядом. Спасибо за все!
Фтизиатр Надежда Ивановна сняла с головы накрахмаленный чепчик, белый халат. Рабочий день окончен, пора домой. Взглянула в окно – ажурной кисеей на ветках березы, растущей у окна, лежал иней.
– Хорошо, что сегодня потеплее оделась, мороз крепчает, однако!
Дверь кабинета негромко скрипнула:
– Можно?
Надежда Ивановна обернулась на голос:
– Э… Софья Борисова?
– Да! Она самая.
– Господи! – врач всплеснула руками, – вас не узнать! Похорошели-то как!
– Все так говорят. Спасибо.
– Как вы? Как ребеночек?
– Слава Богу, с Ванечкой все в порядке.
– К счастью, и вы мало похожи на больную. Роды пошли вам на пользу!
– Вероятно, мне нужно еще раз сделать снимок легких?
– Непременно нужно! Подождите минуточку, я выпишу вам направление…
Склонившись над гладильной доской, Софья наглаживала рубашки и штанишки сына.
Обеспокоенная свекровь заглянула в приоткрытую дверь:
– Что случилось?
Заикаясь, Софья произнесла:
– Я… я… не уверена, но… кажется, я снова беременна.
Какой невыносимой бывает порою жизнь! Сколько в ней подводных камней и течений… Водовороты и омуты подстерегают нас там, где мы их не ждем. Нас, как утлые суденышки, бросает то на рифы, то на отмели. А порой, не оставляя, казалось бы, шансов на будущее, бросает на самое-самое дно… На протяжении всей своей жизни мы встречаем тех, кто нас топит, и тех, кто спасает. И тем, и другим, мы должны быть благодарны за преподанные уроки и бесценный жизненный опыт. И те, и другие, нужны нам для воспитания силы духа.
Но если вы, достигнув самого дна, несмотря ни на что, все-таки устремились к Свету, значит, вы справились с поставленной задачей, усвоили трудный урок. Главное – осознать и понять…
– Ну, как назовем нашу зеленоглазую доченьку? – Алексей светился от счастья, как начищенный самовар.
– Называй теперь ты, Леш. Как назовешь, так и будет!
– Тогда назовем Аграфеной!
– Леш, опять ты со своими шуточками?
– Хорошо, давай назовем Тамарой? Думаю, мама будет рада.
– Давай! Я не против, – улыбнулась Софья и прижала ребенка к груди.
Анна Гройсс
МАГИЧЕСКИЙ ЗЕРКАЛЬНЫЙ ИЛЛЮЗИОН ОХЕСА БОХЕСА
До позднего вечера, не отходя от окна, Лиззи ждала мужа. Суп на столе давно остыл, покрывшись коркой. Увяли и потемнели листья салата и обветрился гуляш. Взглянув на испорченный обед, Лиззи тяжело вздохнула. Сколько ей твердила мать: «Красивый муж – чужой муж! Он тебе не пара!» И теперь каждый раз, когда супруг задерживался с работы, эти слова огненными буквами сверкали перед ней в воздухе.
С горечью поглядев на себя в зеркало, она извлекла из недр туалетного столика запрятанный от Алекса журнал с обворожительной моделью на обложке и принялась копировать вызывающий макияж. Лиззи покупала гламурные журналы тайком от мужа. Ей не хотелось, чтобы он лишний раз любовался на длинноногих, с волнующими формами, манекенщиц.
Придав взгляду небольших, чуть навыкате, серых глаз со светлыми ресницами глубину и томность, Лиззи отступила от зеркала и, распахнув шелковый халат, сменила, одну за другой, несколько картинных поз. Однако, как бы ни поворачивалась она перед зеркалом, ей никак не удавалось достигнуть хотя бы отдаленного сходства с худощавыми соблазнительницами: невзирая на строгое соблюдение диеты, ее полное тело не отдавало ни грамма жира.