Стороны света
Шрифт:
– Дед… Твои братья-волки давно умерли…
– Родились новые волки. Я приду к вам еще. Скоро встанет солнце, я пошел…
Только тут братья заметили: раскаленный огонь лампы полыхает не так ярко… Надвигался стремительный тропический рассвет, Маугли заметил это первым. Как всегда, братья не уловили момента, когда дед исчез из поля зрения. Р-раз! И его уже нет на веранде. Звать, кричать нет ни малейшего смысла. Дед пришел неизвестно откуда. Появился из сказки, и опять ушел в сказку. Шипела карбидная лампа. Вечерок зашелестел шторой. Где-то далеко, на пределе слышимости, протрубил паровоз.
– Поднимается ветер, – произнес, наконец, Питер Маугли. – Брат, мы пойдем теперь другим
Максим Лазарев
САНОБРАБОТКА
Шкворчал на сковородке бекон, пронизывая пространство кухни возбуждающим рецепторы запахом. Легкий дымок смешивался с экзотикой гватемальского кофе и сливаясь воедино со звуками разбиваемых яиц, создавал симфонию уюта и благополучия. Жена готовила завтрак. Он потянулся и решительно откинул одеяло. Напевая марш юных нахимовцев, сделал зарядку и принял душ.
– Доброе утро! – произнес Максим входя на кухню, и чмокнул жену в щечку. За окном опять было серо и пасмурно. От вчерашней весны не осталось и следа. Ветер качал из стороны в сторону птичью кормушку. Но голубя опять не было. «Уже третий день не прилетает», – подумал он и стал намазывать бутерброд.
– Дорогой, нужно идти в магазин. Хлеба больше не осталось. Кто пойдет? – спросила жена и заулыбалась.
Было понятно, что это приказ. Хотя и отданный в форме вопроса. Даже не возникало желания пытаться выяснить, кто же пойдет. Кто бы отказался «исключительно добровольно» идти в атаку, зная о заградотряде с пулеметом, у тебя за спиной…
– Конечно, дорогая! Я и сам уже хотел сходить на разведку.
– Только пойдешь, соблюдая все меры самозащиты! В маске и перчатках! – сурово и нарочито строго, произнесла жена.
– Без дождевика, очков и балаклавы?! В одной маске?! Нет не пойду. Это ни в какие ворота не лезет! Сущая беспечность! Ты меня совсем не бережешь.
Жена на мгновение впала в ступор, но его выдала чуть тронувшая губы улыбка.
– Опять ты все шутишь и шутишь! А это совсем не шутки! Я сказала, что пойдешь в маске, значит, в маске! И попробуй ее только снять!
– Хорошо, дорогая, я обещаю, что пойду в маске. Тем более, что соседка, наверно, уже написала штук десять писем в ФСБ и мэру, а может и самому покойному Вагнеру, обо мне, как рассаднике коронавиуса. Кстати, может мы ей подарим какие-нибудь диски? Я готов вообще все отдать. А то я ее Вагнера ненавижу уже больше Гитлера.
Во дворе было грустно и все так же серо. Хотя совсем чуть-чуть, но все таки веяло весной. Но очень робко и нехотя.
«Зимы не было, и весны по ходу не будет…» – пролетела и потерялась мысль. Он приспустил маску на шею и закурил. Двор был абсолютно пуст. Он присел на скамейку у подъезда – никогда не любил курить на ходу. Взгляд медленно плыл по двору, пытаясь высмотреть хоть что интересное. Но двор был пуст. Докурив, он встал и зашагал к магазину.
На улице было гораздо оживленнее. Кто-то брел с набитыми пакетами, кто-то, как соседка-меломанка, делал вид, что прогуливает собаку. Попался на встречу один бегун за здоровьем. Огромные наушники, черные очки и полное отсутствие печати интеллекта на лице, воплощало в себе и демонстративно показывало всем окружающим, что это представить независимого и гордого либерального меньшинства, которому плевать на указы полицейского путинского режима, и ему не по пути с гражданами Мордора куда бы они не шли. Встретилась молодая семейная пара с коляской. Новенькие, десять минут, как из коробки, белоснежные кроссовки «Адидас», одинаковые на нем и на ней, словно однояйцевые близнецы, и были той самой главной причиной заставившей их покинуть
Почти перед самым супермаркетом его окликнули. Хриплый, каркающий голос принадлежал колоритному персонажу. Черные с проседью волосы, явно незнакомые с шампунем, и давно забывшие запах хозяйственного мыла, а еще спортивный костюм Барселоны, времен Рональдиньо, и лицо футбольного комментатора Василия Уткина, не давали шанса усомниться к какой социальной группе относится данный товарищ.
– Братан! Купи книгу! – в руках, слегка вибрируя, появилась книжка Сергея Лукьяненко. – Хорошая! Сто рублей всего!
– Нет дружище. Спасибо. У меня есть такая.
– Тогда маску купи! – прохрипел тип, доставая из кармана всемирный дефицит. – Маска! Хорошая!
– Дружище, у меня уже есть! Вот смотри. – он показал на висевшую на шее маску, которую так и забыл надеть.
Успокаивало только то, что пока еще на планете Земля не водилось вирусов, живущих в спирте.
– Тогда жене возьми!
– Не. Ей не надо.
– А че так? Бухает что ли? Тогда да, тогда не надо.
– Ты вот что, дружище… Вот этот дом видишь? – обратился он к типу. – Идешь туда. Первый подъезд, домофон: двадцать один. Скажешь доставка масок от мэра Москвы. Там купят.
– Точно?!
– Стопудово.
– Спасибо, братишка! – лицо фаната Барселоны засветилось фиолетовым цветом искренней радости, в глазах зажглись огоньки, и спрятав драгоценный товар за пазуху, тип бодро потрусил по адресу.
Проводив его взглядом, и представив лицо поклонницы Вагнера, Максим натянул повязку, и с чувством выполненного долга распахнул дверь супермаркета.
Внутри было практически пусто. На кассе сидела и что-то судорожно писала, толстая немолодая узбечка. Где-то в глубине зала, возобновлял запасы невзрачно одетый мужичок. Мужичок медленно передвигался по залу, останавливаясь перед каждым стеллажом, подолгу рассматривая товары и проверяя сроки годности. Потом он на минуту задумывался, шевелил при этом почему-то ушами, и затем решительным жестом бросал товар в корзину. В центре зала на четвереньках стоял человек в маске, в резиновых перчатках, и большой губкой в руках. Он что-то тщательно пытался оттереть с плиток пола. Каждые две минуты он громко вскрикивал на узбекском языке, спускал маску, смачно плевал перед собой и начинал тереть с еще большим ожесточением. Эта картина так заинтересовала, что захотелось зафиксировать акт дезинфекции по-узбекски, и показать потом жене. Чтобы, и она соприкоснулась с тем, с какой яростью и самоотдачей борются сейчас все вокруг, с ненавистной заразой. Он достал смартфон и стал настраивать режим видео съемки. Но к нему сразу же устремился еще один человек. Неменее колоритный. Из узкого пространства между пышными черными бровями сверху и ярко желтым строительным респиратором с низу, в него буквально всверливались два выпученных, в красных прожилках глаза. Глаза разве что еще не дымились. Было понятно, что еще немного и вместо ярости и ненависти, из них реально посыплются искры.
– Э! Дарагой! Зачем снимаешь, а?! Ми же чистата уже делаем. А? Всо саблудаем. А? Сматри в маска все ходим. А? Сматри, брат, какой пол уже чистая? А? Сматри! Белой белой, аж синий уже. А? Зачем снимаешь? А? Ты ходи, пакупай что хочешь. Хлеб, мясо. Все ест у нас. Зачем опять проверять? А? Ты что хотел покупить? А? – человек улыбнулся, продемонстрировав сплошной ряд золотых зубов.
– Хлеб хочу купить.
Можно было ответить жестко, но не хотелось заводиться и портить настроение. Он просто убрал телефон в карман и зашагал к стеллажу с хлебом.