Стой, бабка, стой
Шрифт:
– Я напишу обо всем сам, и представлю все так как и было.
– Произнес Раско.
– Император будет в ярости.
– Ответил голос.
– Я не боюсь ярости Императора.
– Ответил Раско.
– К тому же, моя жизнь уже прошла и мне не страшна смерть. Я напишу, что Маскеро совершил преступление против всего народа и против Императора, и объясню, почему. Быть может, это подействует.
Раско написал Императору самый длинный доклад из всех, что писал когда либо. Он вспомнил все. И о том, что сделал Ирринг, и о том, что мир в колонии держался только на нем, что его смертью колония
Послание ушло за океан, и вернулось через две недели приказом Императора с вызовом генерала Раско...
Ирринг был готов к самым неожиданным поворотам. Он был готов даже "воскреснуть" ради сохранения мира в колонии, но это не потребовалось. Уже не в первый раз он убеждался в разумности генерала Раско, и не жалел о том, что помогал ему.
Корабль принял на борт старого человека. Капитан отсалютовал, как и полагалось, потому что Раско появился в своей парадной форме. Он отправлялся в столицу Империи, где не был уже много лет. По странному совпадению, на этом же корабле оказались трое ученых, которые возвращались в свой университет после проведения программы исследований. Они хотели проводить их и дальше, но средства более не выделялись, аппаратуру пришлось свернуть, а самим ученым возвращаться по домам.
Встреча на корабле не была особенно радостной. О смерти Ирринга Рэка знали все.
Два дня путешествия на быстром корабле, затем еще один по недавно выстроенной железной дороге до столицы. Раско лишь раз пользовался железной дорогой, но на этот раз она интересовала его меньше всего. Он думал о том, что будет там, что скажет Император.
Человек прибыл в столицу. Около поезда его встречала карета, которая доставила его к замку Императора. Уже через час после прибытия генерал вошел в кабинет, где последний раз появлялся почти двадцать лет назад. Тогда в нем еще находился отец нынешнего Императора, Вейда Седьмого.
– Садитесь, генерал.
– Произнес Император сразу же.
– Я прочитал ваш доклад, но он меня не удовлетворил. Вы казнили человека в угоду дикарям. Иного я не вижу.
– Лично я казнил бы Маскеро, даже если бы дикари просили бы его отпустить.
– Ответил Раско.
– Вы хотите сказать, что Маскеро был вашим личным врагом?
– Да. И более чем.
– Более чем что?
– Более чем врагом. Еще полгода назад я отправлял вам письмо, в котором выражал сомнения в честности этого человека. К сожалению, оно было проигнорировано. Более того, после выхода из психбольницы Маскеро был назначен на такую должность... Простите, Ваше Величество, но мне отказывает разум в понимании того, как подобное можно было сделать.
– В заключении врача было указано, что он здоров.
– Врача, которого, извините, до сих пор разыскивают. Вы поверили в заключение прохиндея, которого никогда не видели, которого никто из ваших людей никогда не видел. Считать же, что в нашей колонии есть хорошие специалисты психологии, по крайней мере, наивно.
– Мне кажется, что ваш тон, генерал, выходит за рамки приличия.
– Я прошу прощения. Вы знаете, что я командовал гарнизоном колонии почти десять лет. Я знаю
– Это только означает, что мир там вовсе не так надежен, как вы сообщали ранее.
– Он стал таковым после убийства Ирринга. Он держал их в узде. Самым настоящим образом. Они слушали его, как самого бога, я лично свидетель, что так и было. И он убит. Кем? Маскеро. Виновность этого человека установлена судом, и суд приговорил его к смерти.
– Но вы могли это остановить.
– Мог. Но я этого не желал.
– В таком случае, мне не остается ничего, кроме как передать вас в руки судебных исполнителей. Верховный суд будет рассматривать ваше дело, и решит, действительно ли Маскеро был так виновен. Если нет, за его смерть ответите вы лично.
– Я готов понести любое наказание. Но в любом случае, я буду уверен, что смерть Маскеро получил правильно.
Раско оставили под домашним арестом в одном из дальних помещений Императорского замка.
Как все меняется? Когда-то в этих помещениях сидел его отец, ожидая своей участи. Сын так и не смог ему помочь. Император отослал молодого полковника в дальние края, а его отец так и не дождавшись суда скончался от сердечного приступа. Теперь суда ожидал сын, и судить его должен был сын прежнего Императора.
Когда-то Раско не понимал, как отец мог пойти против Императора, теперь же он только усмехался, вспоминая те времена. Он понимал, КАК.
Ракид шел по улице. Накрапывал мелкий дождик, и человек спешил к дому.
– У-лю-лю-лю-лю-лю-лю! Й-охо!
– Послышался крик позади.
Хан раскрыл рот от удивления, увидев скачущего посреди города всадника-дикаря.
Ракид протер глаза и взглянул вновь. Всадник уже подъехал к нему и соскакивал с лошади.
– Невероятно, правда?
– Спросил он смеясь.
– Ирринг?! Ты жив?!
– Воскликнул Хан.
– Как видишь. Пули крыльвов не берут, и я родился снова. Как там дела, в колонии? Война, небось из-за того что убит Великий Ирринг?
– Война?! Ты смеешься?!
– Воскликнул Хан.
– Нет?
– Удивился Ирринг.
– Если нет, то я ничего не понимаю в дикарях.
– Они потребовали выдачи убийцы, и его выдали.
– А-а... Так-так-так. Ну, тогда, еще ничего. Смерть Маскеро их успокоит.
– Но ты жив!
– Воскликнул Хан.
– И человек убит ни за что!
– Правда? Скажи мне, Хан, что бы ты сделал со зверем, который бы на твоих глазах расстрелял человека. Так просто, за то что этот человек не крылев, а? Ладно, мне пора исчезать, а то сейчас сюда полиция нагрянет.
Хан хотел было что-то сказать, но Ирринг просто сверкнул молнией и исчез вместе с лошадью.
Ракид некоторое время стоял, затем пошел, когда дождь усилился. Он пришел домой почти в полной уверенности, что у него начали сдавать нервы, и Ирринг просто привиделся.
Под дверью лежало письмо.