Стоя в чужой могиле
Шрифт:
— Собирался ее снять, — сказал Ребус.
Кларк направилась к карте, глядя не на нее, а на три больших пакета.
— Не успел убрать, — небрежно объяснил Ребус, но провести ее не сумел.
Она вытащила несколько листов бумаги из первого пакета.
— Ты сделал копии, — констатировала Кларк. — Все те документы, что ты принес в офис…
— Не все, — возразил Ребус. — Только официальные протоколы и заявления. Вырезки из газет я не стал копировать.
— Господи Иисусе, Джон.
— Ты же знаешь, что творится в офисе,
— Может, ты не заметил, но мы были немного заняты.
— Ты хотела найти нам какую-нибудь комнату для работы.
— И найду, как только выдастся время. — Она помолчала. — Но речь не о том. Ты сделал копии, прежде чем привезти коробки. Ты не собирался выпускать их из рук. Во всяком случае, насовсем.
— Мне бывает скучно, Шивон. За чтением убиваю время…
Она опять посмотрела на него:
— Вот такие дела — предел мечтаний для «Жалоб».
— Пусть сначала узнают.
— А почему ты думаешь, что они не узнают?
Ребус пожал плечами:
— Я всегда так работал, Шивон, тебе это известно.
— Как и то, что люди, с которыми ты работал, долго в полиции не задерживались. Помнишь Брайана Холмса и Джека Мортона? — Она увидела, как потемнело его лицо. — Ладно, извини, это удар ниже пояса.
— Не называл ли тебе Фокс эти имена во время вашей милой беседы?
— Он охотится на тебя, Джон. Он даже домой ко мне приходил.
— Когда?
— Вчера вечером. Предупреждал меня, говорил, что я должна быть на его стороне, а не на твоей.
Она принялась засовывать листы бумаги обратно в пакет, потом спросила, видел ли он интервью Нины Хазлитт.
— Его передавали по телевизору?
Кларк покачала головой:
— В Интернете для какого-то новостного агентства.
Она поблагодарила нас за все, что мы делаем.
— Мило с ее стороны.
— Она хорошо держится перед камерой. Ни тени безумия.
— Она небезумна.
Но, говоря это, Ребус помнил последний разговор с Ниной, когда та оказалась на грани истерики.
— И все-таки ее нужно держать в узде, если только это возможно.
— А я как раз подхожу для такого дела? Это ты придумала или Пейдж? — Ответа Ребус не дождался. — Это он тебя прислал? — Он подошел к окну и оглядел улицу. — Он что — в машине ждет? Какая у него машина?
Он увидел «БМВ» — автомобиль был припаркован во втором ряду ярдах в двадцати от дома Ребуса. На водительском месте кто-то сидел.
— Почему не привела сюда? Побоялась, что в его присутствии твое женское обаяние будет иметь меньший эффект?
Она смерила его недовольным взглядом:
— Это была моя идея, Джон. А если бы я его привела, то он бы уже снял тебя с дела. — Она показала на пакеты. — Он бы не пересек порог.
Она на секунду закрыла глаза. Телефонная трель известила о прибытии эсэмэски на ее мобильник.
— Это наверняка он, — пробормотал Ребус. — Недоумевает, почему ты так долго.
Кларк
— Увидимся утром, — тихо сказала она.
— Он довезет тебя до дома или вернетесь к нему?
Она не ответила на его хамство и молча вышла. Ребус остался у окна. Он видел, как она покинула дом и направилась к машине. Когда Кларк приблизилась, фары зажглись и выхватили ее из темноты, как освещает прожектор актрису. Пассажирская дверь отворилась и захлопнулась; машина оставалась на месте, пока они объяснялись, затем поползла по Арден-стрит к перекрестку, миновав дом Ребуса. Водитель и пассажир смотрели перед собой. Он усилием воли побуждал Кларк поднять глаза, но та не шелохнулась.
Ты проделал это с обычным твоим обаянием и изяществом, Джон, — пробормотал он себе под нос.
Шивон Кларк застряла между Пейджем и Фоксом, и Ребус видел, как она мучается.
Как он ее мучает.
Хороший работник, готов к повышению, все течет ровно — и тут появляется Джон Ребус. Даже ботинки не потрудился вытереть, повсюду наследил и не заметил.
Неплохо вышло, Джон.
Он закурил сигарету, налил себе виски — остановился, когда стакан наполнился до половины. Потом уселся за обеденный стол, вперился взглядом в дорожную карту. Спустя какое-то время стакан уже нуждался в доливе, а пепельница — в опорожнении. Он вдруг понял, насколько пусто в его комнате без музыки, но не мог подобрать пластинку под нынешнее настроение. Он подумал, не позвонить ли ему Шивон Кларк, не извиниться ли за все. Или эсэмэску отправить — коротенькую и дружескую. Но вместо этого он уселся в кресло с книгой Нины Хазлитт. Не было никаких змей под Эдинбургом, никакие монстры не плавали в Лох-Нессе. Все это предрассудки и простая человеческая потребность в объяснениях, ответах, обоснованиях.
Когда его глаза начали смыкаться, он решил, что так тому и быть. Всего-навсего очередная ночь, когда он так и не доберется до спальни.
23
Дежурная на Гейфилд-сквер по-прежнему выказывала нежелание впускать Ребуса. Каждое утро она распечатывала для него новый гостевой пропуск, а в конце дня требовала, чтобы он его вернул.
— Проще выписать хотя бы на неделю, — предложил Ребус, пытаясь вспомнить ее имя.
— Может быть, неделю вы здесь не проработаете.
— Подумайте об ущербе, который вы наносите окружающей среде.
— Я сдаю их в макулатуру. — Она передала ему пропуск на день. — Не забывайте: вы должны постоянно его носить.
— Непременно.
Он поднялся на второй этаж, отстегнул беджик и сунул в карман пиджака. Работа в отделе только-только началась. Он кивнул Ронни Огилви, а проходя мимо стола Кристин Эссон, спросил, нет ли у нее новых чудес.
— Только эти, — отозвалась она.
Он взял у нее несколько листов бумаги.