"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Нет, мне об этом сказал его старший брат. И не надо грязных намеков: я не люблю ни маленьких мальчиков, ни маленьких девочек, ни вообще детей. Мне нравятся молодые женщины, и пока это считается нормальным.
– Мальчики без отцов часто тянутся к мужчинам, оказавшимся поблизости, – сказала Инна в пространство. – В интересе Павлика ничего удивительного нет, довольно взглянуть, как мальчишки из интерната смотрят в рот Александру Петровичу.
Зоя не могла не оставить за собой последнего слова и, поднявшись из-за стола, сверху вниз произнесла:
– Сергей Александрович, в другой раз, если кто-то из детей
Ковалев не полез в бутылку и промолчал.
Какао, поданное к пшенной каше, здесь именовали горячим шоколадом, но в отличие от того, что наливал кофейный автомат у Ковалева на работе, напиток был полностью натуральным, включая молоко (судя по обилию пенок). И, по сложившейся традиции, Ковалев пил какао не торопясь…
– Это Селиванов рассказал вам, что видел меня в доме на болоте? – спросила Инна, когда все остальные вышли из-за стола.
– Да. Мой рассказ почему-то взволновал вашу маму… – Ковалев и сам не знал, хотел вложить в эти слова сарказм или извиниться. – А он вправду видел вас в доме на болоте?
Инна засмеялась тихим переливчатым смехом и сказала:
– Он придумал только рот, перепачканный в крови. Если бы вы видели, как они драпали от меня к шоссе! Только пятки сверкали!
– Коля рассказывал мне похожую историю… – пожал плечами Ковалев.
– А вы сами в детстве разве не ходили на кладбище?
– Нет, мы лазали смотреть в окна больничного морга… Я жил в центре города, там трудно найти кладбище.
– Никакой разницы – морг, кладбище, дом ведьмы… Когда Коля был ребенком, в этом доме жила баба Ксеня, моя прабабка.
– Да, мне об этом рассказали, – кивнул Ковалев.
– А хотите, я вам покажу этот дом? Вам до обеда все равно нечем заняться…
– Я думал, вы на работе.
– Мы недолго, Татьяна меня отпустит. Туда идти минут пятнадцать всего, если не спешить.
– Ну пойдемте… – согласился Ковалев – сидеть в холле с планшетом ему уже порядком надоело.
Погода была не столь отвратительна, как накануне вечером, но оставляла желать лучшего, – низкие тучи неслись будто над самой головой и грозили скорым дождем или снегопадом, но до сухого чистого морозца погода не дотянула – над землей повис влажный туманный холод.
– Представляете, православные врачи решили победить вас силой научной мысли! – со смехом сказала Инна, когда они вышли на шоссе.
– У них есть научные мысли? – хмыкнул Ковалев.
– Они назначили Павлику серию аллергопроб, хотят выяснить, что в молельне конкретно вызывает его удушье.
– Ну-ну, – проворчал Ковалев. – Меня удивляет упорство, с которым они хотят его крещения.
– Видите ли, их тоже удивляет упорство, с которым вы этому противитесь.
– Я противлюсь вовсе не его крещению. Не вижу в этом ритуале ни вреда, ни пользы, в отличие от вас. Но пребывание в молельне ребенку явно неполезно.
Они некоторое время шли молча, а потом Инна заговорила:
– Мама вчера рассказала мне, что вы сын дяди Феди…
– Это лишь ее предположение…
– Думаю, это верное предположение. Вы на него похожи. И, что удивительно, не только внешне.
– Что в этом удивительного?
– Сыновья похожи на отцов не только из-за общих генов. Сын обычно подсознательно
– Да, мне многие говорили, что я весь в деда… – улыбнулся Ковалев.
– Вот это и удивительно: вы ведь не видели дядю Федю и тем более с ним не жили. А походка у вас такая же, как у него. Издали я могла бы вас перепутать. И… знаете, выражение лица… Иногда мне хочется протереть глаза, встряхнуть головой… – Инна, как всегда, оборвала фразу на полуслове.
– Зачем? – спросил Ковалев.
– Чтобы убедиться, что передо мной не он, а вы… У него был особенный взгляд, прямой.
Ковалев подумал, что со временем она научится договаривать. И тут же решил, что ему совершенно все равно, научится она этому или нет.
– Он был хороший человек, и я скучаю по нему… – сказала Инна.
– А что, интересно, вас с ним связывало?
– Не подумайте только, что мы были любовниками, он мне в отцы годился и знал меня с пеленок. Ему бы в голову не пришло… ничего такого…
– Он был одноклассником вашей мамы?
– Да. И Зои, и отца Алексия. Но нас связывало не это вовсе. Мама с ним не дружила, с ним дружила баба Ксеня.
– Странная дружба…
– Может быть. Моя бабушка Сима родилась перед войной. Как все, ходила в школу, была сначала пионеркой, потом комсомолкой – ее воспитывали на советских идеалах, и она очень в них верила. Мать-ведьма в эти идеалы не вписывалась. Баба Ксеня вообще-то не была темной сельской бабой, говорила на трех языках, играла на рояле, много читала, разбиралась в поэзии, в живописи, в музыке.
– И что же она делала в доме на болоте?
– Ей… пришлось… – Инна не стала договаривать. – Но я о бабушке Симе. Она ушла жить к подруге еще школьницей, отреклась, так сказать, от матери… И свою дочь, мою маму, тоже к ней не пускала. А баба Ксеня бабушке Симе этого не простила, обиделась на всю жизнь. Бабушка Сима раньше бабы Ксени умерла, и… плохо умерла, в психоневрологическом интернате, у нее альцгеймер был, и мама не смогла дома за ней ухаживать. Я маму не осуждаю, не подумайте, – она больше обо мне думала, чем о себе. Вы представить себе не можете, что такое больной альцгеймером в доме… Баба Ксеня посмеялась, когда узнала, что мама бабушку Симу в интернат сдала. Когда я родилась, бабе Ксене было уже за восемьдесят, она жила совсем одна. И как-то раз она дядю Федю попросила, чтобы он меня к ней привел, мне было лет пять всего. Ничего странного, согласитесь, – когда прабабка хочет видеться с правнучкой. Мама не возражала. И даже сама собиралась меня туда водить, но… как-то не срослось… И меня к бабе Ксене водил дядя Федя. Пока я была маленькой.
Они свернули с шоссе на широкую тропу, идущую через болото, в конце которой издали был виден темный дом, стоящий на пригорке.
– Прямо дорога… – Ковалев качнул головой. – Будто здесь люди толпами каждый день ходят.
– Нет, не толпами. И не каждый день. Но ходят… – загадочным шепотом сказала Инна.
– За клюквой?
Инна коротко посмотрела Ковалеву в глаза и сказала:
– Это тропа мертвых…
Он закатил глаза и вздохнул.
– Мертвые идут по шоссе, а потом сворачивают на специально подготовленную тропинку? Даже странно, что нет указателя, где сворачивать…