"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Как-то неуютно у бабы Ксени, говорившей на трех языках… – оглядевшись, заметил Ковалев.
– Здесь есть и жилая комната, камин и кресло-качалка. Эту печь делал хороший печник, у нее три топки. Пойдемте, покажу. – Инна ловко зажгла керосиновую лампу, достойную антикварного магазина. – Здесь нет электричества, а открывать ставни мне не хочется.
С оборотной стороны печь тоже напоминала декорацию к фильму-сказке, но про принцесс в сказочных замках. А «жилая» комната была оформлена в лучших традициях дачи
– Здесь есть даже патефон. Хотите, включу музыку?
– Зачем? – насторожился Ковалев. Он с самого начала ожидал подвоха от посещения уединенного местечка.
Инна не ответила, достала с полки пластинку и, сдув пыль с крышки патефона, несколько раз повернула ручку, натягивающую пружину.
– В детстве эта штука казалась мне волшебной. Потому что не надо было менять батарейки, – улыбнулась Инна. – Вы любите Вивальди?
– Нет.
– Что это вас так перекосило? Наверное, в детстве вас водили в филармонию… – засмеялась она.
– Да. И в капеллу.
– И все-таки пусть будет Вивальди.
Пластинка шипела и щелкала, и «Зима» из «Времен года» зазвучала странно и неожиданно тревожно. Инна повела Ковалева дальше, не задержавшись в «жилой комнате», – и звуки музыки показались потусторонними, чужими, доносившимися будто из другой жизни…
– А это… – Инна помедлила и показала на дверь в конце темного коридора. – Это выход…
– Я так думаю, в царство мертвых? – хмыкнул Ковалев.
Она пожала плечами.
– И что, можно заглянуть туда одним глазком?
– Она заперта снаружи.
– Что-то мешает вам ее отпереть?
– Когда пойдем назад, я покажу вам ее снаружи.
Инна вернулась ко входу, поставила керосинку на тяжелый стол и знаком показала Ковалеву на табуретку.
Тревожная потусторонняя «Зима» сменилась тоскливой потусторонней «Осенью», шепелявой и еле слышной… Сумеречный свет из окна перебивал свет керосиновой лампы, и маленький огонек не делал дом ни теплей, ни светлей. Неуютно в нем было и холодно. Уныло.
– Я сейчас скажу вам то, что сказала бы дяде Феде, если бы он был жив. Вы можете посмеяться, можете забыть о моих словах – это ваше дело.
Инна замолчала, но Ковалев не стал ей подыгрывать и не попросил продолжить.
– Я услышала… Случайно услышала… Крестный ход, чудотворная икона – это бутафория. Помните, я говорила, что в православии существует экзорцизм, только экзорцизмом не называется? Об этом не принято распространяться, и, насколько мне известно, эти люди стоят довольно высоко в церковной иерархии… Они приедут сюда. Я не совсем в этом уверена, это слухи, но… весьма достоверные слухи. С тех пор как дядя Федя утонул, река и так берет себе слишком много людей, а если серьезные люди начнут проводить серьезный обряд…
Ковалев прокатил желваки по скулам: привычка Инны недоговаривать выводила из себя.
–
– Я думаю, реке это не понравится. И самое малое, чем она ответит, – это возьмет еще одну жертву. Я присматривалась к Павлику, а увидела метку жертвы у его брата…
– Если Селиванов снова поедет в райцентр на промысел, он несомненно станет жертвой местной гопоты, – кивнул Ковалев. – А если будет шастать ночью по болотам, то рискует провалиться в канаву и стать жертвой тяжелого простудного заболевания.
– Здесь есть места, где можно провалиться глубже, чем по колено. Их немного, но они есть. Восемь лет назад тут утонул мальчик из санатория, об этом теперь рассказывают страшные истории про бабку Ёжку.
– Да, я слышал что-то такое… От Селиванова, кстати. Но он говорил, что мальчиков было двое.
– Да. Второй умер по дороге в больницу.
– От чего, интересно?
– Вы не поверите. От отравления алкоголем. У него с собой был литр водки, он с перепугу выпил все.
– Винтом, что ли? – не поверил Ковалев.
– Нет. По глоточку, но довольно быстро. На голодный желудок. Плюс переохлаждение, стресс, переутомление. Пятнадцатилетнему мальчишке хватило.
– А бабка Ёжка при чем?
– Его нашла баба Ксеня, меня послала за врачами. Я тогда еще школьницей была, чуть-чуть его постарше…
– Можно вопрос? А то, что второй мальчик утонул, известно со слов его товарища, умершего от отравления алкоголем? То есть пьяного вусмерть, в прямом смысле…
– Второй числится пропавшим без вести, но я не могу не знать, как он умер.
– А-а-а… – понимающе протянул Ковалев.
– Кстати, как ваша рука? – Инна переключилась на другую тему излишне резко и задала вопрос нарочито громко.
– Волшебная сила антибиотиков помогла, спасибо.
– Поедете в ЦРБ на перевязку?
– Не сегодня, в пятницу поеду. Вечером. Травма круглосуточно работает.
– Я скажу вам еще кое-что. Вам помогла не волшебная сила антибиотиков, а ваша собственная волшебная сила. Этот укус – что-то вроде прививки от множества болезней, выработка антител. Ваш организм справился с инфекцией, а это тоже метка, как болезнь Ани.
– Я уже говорил – удобное объяснение, его невозможно опровергнуть. Но это не значит, что оно верное.
– Можете не сомневаться, хтон укусит вас еще раз – закрепить результат, – усмехнулась Инна.
– А почему не семь раз? Ну или хотя бы три, как в сказке?
– Я не знаю. Надо посмотреть в справочниках, в каких случаях требуется более двух прививок.
– У вас есть справочники по волшебству?
– Я имела в виду медицинские справочники.
Снаружи задней двери просто не было – и в этом Ковалев не нашел ничего волшебного.