"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– А это зачем? – спросил Волчок у Красена.
– Стоящий Свыше хочет прилюдно сжечь тело. Послезавтра, на площади Чудотвора-Спасителя. Чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что он мертв.
– Вы его боитесь? Даже мертвого? – спросил Волчок с усмешкой.
– Мы – это чудотворы? – усмехнулся в ответ Красен.
– Да.
– Я убедился в том, что он мертв, мне других доказательств не нужно. Но если Стоящий Свыше хочет устроить представление, я ему помешать не смогу. У меня есть к тебе дело, Волче…
– По-моему, я для того к вам и приставлен… – пожал плечами Волчок.
–
Трудно было думать и правильно отвечать…
– Сначала я должен узнать, что это за дело.
– Нет. Сначала ты должен пообещать, что об этом деле не узнает Огненный Сокол.
– Господин Красен, мы же не в салки играем, я пообещаю вам что угодно. Но чего ради я буду обещание выполнять?
– Каков! – Красен усмехнулся. – Давай так: если Знатуш спросит тебя об этом деле, скажешь ему, что я велел тебе молчать и припугнул. Или ты просто хочешь денег?
– Деньги мне нужны, но речь не о них. Покровительство Огненного Сокола дорого стоит. И ссориться с ним я не хочу.
– Мое покровительство стоит еще дороже… И ссорить тебя со Знатушем не входит в мои намерения. Так как? – Красен улыбнулся.
Волчок кивнул.
– Я буду очень тебе благодарен, если ты повторишь то, что сделал на заставе для Огненного Сокола…
– А что я сделал на заставе для Огненного Сокола?
– Пустил слух о змее-оборотне. У тебя хорошо получилось. А теперь нужен устойчивый слух о том, что очистительный огонь обнажит змеиную сущность убитого. Сможешь?
Волчок не сумел разгадать намерений Красена, совсем не понял, чего тот добивается.
– И для чего это нужно?
– А вот об этом я говорить не намерен. Ты и у Огненного Сокола спрашивал, зачем нужен слух о восьмиглавом змее?
– Нет.
По приезде в Хстов Красен отпустил Волчка на три часа: переодеться, помыться и поесть. Но Волчок не сразу пошел к мамоньке – слишком трудным ему показалось сообщить ей о смерти Змая, поэтому сперва он заглянул к Зоричу и попросил хлебного вина.
Зорич уже все знал, молча налил себе и Волчку по полкружки.
– Голубь прилетел. Часа два как. Там и тебе есть задание, и мне.
– Вот как? – удивился Волчок.
– Да. Милуш написал. Нужно, чтобы весь Хстов через два дня говорил о том, что волшебная сила чудотворов и очистительного огня вернет оборотню его истинное обличье – ползучего гада. Милуш пишет, что это важно и очень серьезно. Я тут в кабаке шепну кому надо, а ты уж там, у себя, у гвардейцев тоже шепни.
Волчок остолбенел. Милуш сговорился с чудотворами? Или чудотворы с Милушем? Кого подозревать? Может, Славуш потому ничего и не сказал Змаю, что был с Чернокнижником заодно, а тот – заодно с чудотворами? Страшно стало. Что делать теперь, кому верить? Как забрать Спаску, если в замке предатели?
13–14 июня 427 года от н.э.с.
И профессор не обманул: вскоре в лес прибыли учитель математики и госпожа Вратанка. И, конечно, они приехали не только из-за Йоки – после бегства Важана
Йока поинтересовался, почему же тогда с ними не поселился профессор Камен, к которому он успел привязаться. Но выяснилось, что тот арестован. Учитель математики взял на себя обучение Йоки физике, а Важан – химии и герметичной зоологии.
Жить в лесу только поначалу было интересно. Единственным развлечением в отсутствии Змая было купание с Костой в ручье, где негде было даже поплавать. Цапа «изобрел» лук со стрелами, но подстрелил из него только ворону. Коста в охоте преуспел больше: он пользовался обычной рогаткой и однажды настрелял на ужин десяток дроздов. Йоку Важан на охоту не отпустил. Косту посылали в Брезен за провизией, и он привозил муку, крупы, консервы, сухое молоко, топленое масло, сахар. Впрочем, из муки Черута пек пироги с вареньем, блины и оладьи, сахарное печенье, соленые галеты и много других вкусностей.
Каждый вечер Важан, как и обещал, вел Йоку за свод, а иногда с ними шел и кто-нибудь из мрачунов. Уроки Важана каждый раз оказывались мучительными: профессор требовал все больше и больше, и Йока не замечал своих успехов – только неудачи. Через неделю он и вправду умел зажигать лунные камни не хуже других мрачунов, но это его нисколько не порадовало – он понял, какая это ерунда. Он научился управлять потоком энергии на выходе и забирать энергию «хлопком» на входе, а Важан хотел одновременного «хлопка» и на выходе тоже.
Танцующая девочка каждый вечер с готовностью выходила ему навстречу и танцевала – из чего он делал вывод, что Змаю удалось ее освободить, что ничего страшного с ней не произошло.
За свод выбирались с каждым днем все позже и позже – ночи становились короче и светлей. И Йока уже не чувствовал благоговения перед стихиями – он к ним привык, и Важан все время внушал ему, что стихии – лишь инструмент в руках Вечного Бродяги. А может, это уроки так изнуряли Йоку, что радость от встреч с Внерубежьем уже не была такой острой, такой волнующей?
Однажды они пошли за свод в компании учителей. Госпожа Вратанка одевалась в лесу словно простолюдинка и походила на простую деревенскую бабу. Только говорила она интересно – иногда интересней самого Важана. К учителю математики Йока тоже притерпелся, хотя иногда между ними и вспыхивали ссоры, в которых Важан всегда принимал сторону учителя – а в маленьком домике все было на виду и скрыть от профессора ничего не удавалось.
Если на метеостанции чудотворов Йока разве что выходил на границу Обитаемого мира и с высоты обрыва смотрел на Внерубежье, то Важан сам презирал опасность и позволял Йоке гораздо больше, чем Инда или Мечен. Они обязательно спускались в долину, где бушевали грозы и ураганы, – и иногда ветер давал Йоке не меньше силы, чем водопад. В ту ночь ветер подозрительно, зловеще стих, и это обеспокоило профессора. Далекие раскаты грома и бурчание дрожащей земли в этой ненадежной тишине звучали по-особенному, и учитель математики даже предложил уйти, пока не поздно. Но Важан покачал головой: к границе свода подбиралась сухая гроза.